25-го ноября до нашего проката добрался хоррор-триллер «Прошлой ночью в Сохо» – фильм, с которым пародист Эдгар Райт («Зомби по имени Шон», «Типа крутые легавые» и др.) наконец и сам рискнул выбраться на территорию чистого жанра. Рискнул – и провалился, да с таким грохотом, что не каждый дебютант себе может позволить. На чём именно споткнулся прославленный британский кинематографист – читайте в нашей рецензии.
Элли (Томасин МакКензи), грезящая 60-ми и в детстве пережившая суицид страдающей от шизофрении мамы, получает заветное письмо о зачислении в лондонскую школу дизайна. По прибытии в британскую столицу она моментально сталкивается как с сексуальным харассментом в исполнении первого попавшегося ей таксиста, так и со студенческим буллингом в кругу раскрепощённых студенток, – поэтому Элли быстро съезжает из общежития в квартиру с интерьером и домовладелицей антикварного вида. В этой квартире ей начинают сниться странные сны – о девушке Сэнди (Аня Тейлор-Джой), которая, соответственно, в 60-е приехала покорять Лондон. Сначала Элли оказывается не против поменяться с Сэнди местами, но позже она становится свидетелем того, как её уже совсем по-взрослому буллят и харассят. В какой-то момент девушка перестает отличать действительность от своего навязчивого ночного кошмара.
Откровенно говоря, получить от Эдгара Райта серьёзный психологический хоррор – это, ну, событие из разряда того, как если бы Голливуд анонсировал шестого (десятого?) «Крепкого орешка» от Дэвида Финчера. Райт – талантливый сатирик, пародист, стилизатор: ужасам про зомби он парировал «Зомби по имени Шоном» (2004), полицейским боевикам – «Типа крутыми легавыми» (2007), фильмам об апокалипсисе и инопланетном вторжении – лентой «Армагеддец» (2013). Он мог сломать интонацию, как в «Малыше на драйве» (2017), мог в «Скотте Пилигриме против всех» (2010) полтора часа наглаживать коллективное эго изнеженных хипстеров. Но он всегда был вне канона, играя с составными частями архетипических жанров, по-мальчишески деконструируя само понятие высокого стиля – не даром все его фильмы – так или иначе – были посвящены страху взросления. Все, кроме последнего.
«Прошлой ночью в Сохо» – кино о взрослении. Героиня преодолевает целый ряд комплексов – начиная классическим кризисом идентичности и заканчивая кризисом профессиональным («Это просто кризис неуверенности», – поясняет ей терпимая преподавательница). И поначалу кажется, что Райт тоже преодолевает некий кризис, ищет для себя творческий вызов, намеренно сокращает дистанцию между фабулой и интенцией – впервые не овладевая, но подстраиваясь под чужой почерк, честно взваливая на свои плечи многолетний культурный бэкграунд. От прямого цитирования шедевров Романа Полански и Альфреда Хичкока к визуальной культуре Дарио Ардженто и доброй дюжины картин на пересечении географических и эстетических координат «Сохо» (Лондон, 60-е, фэшн-индустрия, сновидческий сюрреализм). Кажется, что мальчик честен. Кажется, что мальчик вырос. Ключевое слово, увы, как и в сюжете – кажется.
Здесь нет стиля – ни относительно режиссуры, ни в плане художественной цельности. Райт, понятно, немыслим без референсов, но теперь он вместе с ними тащит на экран и материал их определяющий – амбивалентный триллер (линия со сновидениями и скверной наследственностью предсказуемо держится на интриге не/правдивости экранной действительности) перетекает в джалло (на уровне картинки), из него – в психопатологический роман воспитания (с элементом иносказательности), и все эти разрозненные идеи и смыслы переплавляются с помощью густого фантасмагорического оттенка в эклектичный набор профессионально снятых, но категорически не стыкующихся между собой эпизодов.
Ведь Райт, как и любой подросток в душе, до сих пор уверен, что ему можно всё. Можно кодифицировать эпоху великим Теренсом Стэмпом и использовать его в качестве краплёной карты для твиста. Можно списать все условности через эффектный мистический выверт, убивающий остатки внутренней логики. Можно взять двух талантливых молодых актрис, идеально подогнать их под типажи – и сделать заложниками одномерной, ходульной драматургии. Можно даже позаигрывать с прогрессивной феминистской идеологией (чего стоит персонаж робкого интеллигентного афроамериканца или этически извращённое «Они это заслужили!»). Учитывая полное отсутствие саспенса, стоило увести «Сохо» в абсурдизм – но режиссёр, как и любой, кто притворяется взрослым, на протяжении двух часов держит потешно серьёзную мину, впервые в карьере преломляя не чужие отражения, а уродуя собственное.
Комментарии 2