29-го июля в российский прокат вышла отреставрированная копия «Основного инстинкта» (1992) режиссера Пола Верховена – безусловно, главного эротического триллера мирового кинематографа, запустившего звёздную карьеру Шэрон Стоун и по сей день вызывающего жаркие дискуссии о правомерности творческих методов постановщика и художественной ценности сюжета, нередко граничащего с эксплуатейшном. О том, почему споры не утихнут никогда и насколько ловкий трюк удалось провернуть прославленному голландцу, рассказываем в нашей статье.
О триумфе этой картины наверняка слышали даже те, кто ее не смотрел: рекордный гонорар сценаристу Джо Эстерхазу ($3 млн), тот самый эпизод без нижнего белья, за которым в обсуждениях о ленте нередко терялись актёрские достижения Стоун и Дугласа, кассовый бум и ряд провалившихся один за другим эпигонов (в том числе с той же Стоун и Эстерхазом – см. х/ф «Щепка»). И по сей день возникает парадоксальное впечатление, будто именно «Инстинкт» у Верховена многие всё ещё не распробовали, не оценили его интеллектуальную дерзость – у того же «Шоугелз» (1995) сейчас гораздо больше поклонников, для симметричности объявивших самый разруганный авторский фильм 90-х ярчайшим антикапиталистическим жестом своего времени (и уж это, при всех достоинствах многострадального проекта, колоссальное преувеличение).
В разговоре же об «Инстинкте» хочется упомянуть Дэвида Кроненберга, ещё одного серьёзно недооценённого гения (которого, кстати, отчаянно зазывали снимать сиквел). Что их роднит с Верховеном? Оба пришли в кинематограф из точных наук (соответственно, медицины и математики), оба сделали имя, сознательно эпатируя публику: Кроненберга интересовал симбиоз биологического и механического, Верховена – взаимосвязь сексуальных и социальных инстинктов. «Секс и смерть всегда рядом, как яичница и бекон», – как-то обронил в одном из своих интервью Кроненберг. И это могло бы послужить эпиграфом к самому скандальному творению Верховена. В сущности, с разницей в год они поставили по фильму о том, как литературный вымысел поглощает реальность: у голландца это «Инстинкт», у канадца – «Обед нагишом» (1991), отчасти экранизация, отчасти автобиография Уильяма С. Берроуза. Вся разница лишь в том, насколько ловко Верховен сумел одурачить публику, накинув ей на шею резинку от чужого нижнего белья – то есть провернув фокус, которым Кроненберг всегда принципиально пренебрегал.
Дурачить, дразнить и провоцировать своего зрителя Верховен с успехом начал уже на заре карьеры – в том числе и через поглощение реальности художественным нарративом. «Турецкие наслаждения» (1973), первый большой шедевр мастера, начинается со сцены, в которой главный герой фантазирует об убийстве своей подружки. «Четвертый мужчина» (1983), предтеча «Инстинкта» уже на уровне истории (а номинально это история об эгоистичном и самонадеянном писателе, попавшем в ловко расставленные сети женщины-паучихи), заявляет нам героя в похмельных грёзах о расправе над осточертевшим любовником. «Основной инстинкт» тоже начинается с кровопролития, но здесь мы впервые лишены бэкграунда, точки входа в субъективное пространство – потому что Верховена отныне волнует психология не персонажей, но жанра, возможность вывернуть наизнанку сразу несколько древних архетипов.
В чём же заключается рецепт бессмертия «Инстинкта»? Да, никто в Голливуде не снимал секс так, как Верховен, но с тех пор мир увидел бесчисленное количество гораздо более порнографических ракурсов самой разной продолжительности и формата. Истинный же вызов ленты кроется в её подтексте, том остервенении, с которым Эстерхаз и Верховен раскалывают ножом для колки льда традиционную структуру американского бульварного неонуара. В амбивалентности характеров и интриги, когда до самого конца непонятно, кто здесь жертва, а кто убийца, кто играет, а кто подыгрывает и в чьём шкафу хранится большее количество скелетов. Да и существуют ли вообще эти скелеты? Применительно к языку фильма становится очевидно, что оргазм всегда влечёт за собой смерть, поэтому Верховен попросту лишает его своего зрителя, превратив томительное ожидание ответа (убьёт ли Кэтрин Ника?) в содержание, вечно подвижный концепт – ну, или половой акт, в котором наслаждение процессом всегда стоит превыше результата.
Комментарии 3