5-го августа на Apple TV+ вышел финал мини-сериала «Чёрная птица» – одного из самых обсуждаемых проектов лета. О том, в чем разница между образцовым триллером и триллером, снятым по образцу – в тексте Юрия Кунгурова.
Стриминг Apple TV+ занимается, судя по всему, возведением зоопарка. Позагорав на «Берегу москитов» (2021-…), оседлав «Медленных лошадей» (2021-…) и приручив «Змея в Эссексе» (2022), сервис не остановился. Каков же новый зверь – «Чёрная птица»? Во-первых, пришедшийся по вкусу зрителю. Столь сильному воздействию наверняка поспособствовала ностальгия по крепким сериальным триллерам, в особенности по «Охотнику за разумом» (2017-2019), судьба третьего сезона которого под вопросом. «Птица» пусть и основана на подлинной истории, но ощущается как 6-часовая то ли цитата, то ли упрощенный пересказ нетфликсовского хита. Тут и близкая цветовая гамма, и размеренный темп, и заигрывание с психологией убийц, и, наконец, маньяк крупного телосложения. Правда, в отличие от «Охотника», здешний персонаж лишен какого-либо шарма – он излучает только ужас и опасность.
Напротив, главный герой исключительно обаятелен. Джимми (Тэрон Эджертон) отлично выглядит, умеет расположить к себе, в общении куда меньше говорит, чем слушает, подыгрывая собеседнику. Подумаешь, что торгует наркотиками, – зато помогает таким образом тяжело больному отцу (одна из последних ролей ушедшего в 2022-м из жизни Рэя Лиотты, памяти которого посвящена третья серия). Да и вообще парень он добрейший, готовый на все ради семьи и друзей. Заносчивый, правда, и убийственно самоуверенный, – но это не помешает всецело сопереживать герою, когда за скользкую профессию и хранение оружия он будет приговорен к заключению на 10 лет. На помощь придет ФБР с необычной сделкой: Джимми придумают вымышленную личность и отправят в страшную тюрьму строгого режима, где он использует харизму, чтобы подружиться с предположительным душегубом и узнать от него подробности преступлений и места захоронений его жертв.
Ларри Холл (Пол Уолтер Хаузер) если и вызывает сочувствие, то разве что мимолетно: когда мы видим его детские годы, слышим рассказы о его глубоком одиночестве. В остальном Ларри в трактовке шоу – пренеприятное чудовище, тогда как Джимми представлен, особенно в финальной серии, героически. Отношение Джимми к женщинам – просто секс, никаких эмоций – будет проработано героем, и тут проведенное с монстром время пойдет на пользу, а сочувствие к убитым Ларри девочкам и переживание за возможных будущих жертв будут преследовать Джимми и сделают его лучше.
Развернутые (преимущественно зазря) флешбэки, загробные голоса убитых, второстепенные сюжетные линии – тут и провальное расследование убийств незадачливыми детективами, и семейные проблемы отца и мачехи Джимми, и конфликт героя с подлым охранником, разгадывающем в нем стукача – ничто даже близко не приближается к лучшему, самому драйвовому, что есть в сериале: взаимоотношениям и диалогам Джимми с Ларри. Будущие недодрузья встретятся далеко не сразу, но их взаимодействие будет все страшнее, все гипнотичнее с каждой сценой, не в последнюю очередь благодаря чрезвычайно экспрессивной игре Хаузера. Безжалостный убийца его персонаж – или же лжец, болтовней привлекающий к своей персоне внимание? Вот и глаза актера то кажутся невинными, то наполняются психопатической яростью.
Злодей тут отвечает заветам, записанным киноведом Алексеем Гусевым в статье «Маньяк: История вопроса»: тут и корень убийств в «невообразимо кошмарной жути из далекого прошлого», и превосходство над всеми прочими сюжетными линиями мира убийцы, когда его вселенная «драматургичнее и объемнее мира нормы» (в случае «Птицы» добавим – мира рутины), и, главное, следование базовому требованию к экранным убийцам: «их играют лучшие актеры». Тезис Гусева о маньяке как о жаждущем разоблачения «как пробуждения» будто бы прорывается в разговорах Джимми и Ларри, когда Ларри нет-нет да проронит реплику, заставляющую счесть, что он все прекрасно понимает и сознательно себя топит, – правда, дальнейшее развитие событий этому предположению противоречит.
О том, что история следует реальным событиям, не забывает напоминать титр в начале каждого эпизода, – но это еще и экранизация автобиографической книги, написанной реальным Джимми Кином в 2010-м. А значит – обращение к максимально предвзятому взгляду на эти события. Сериал получился структурно ясным и, подобно герою, обаятельным – отсюда способность легко понравиться зрителю. По-настоящему острые углы пройдены мимо, «хорошим» сопереживаешь, «плохим» хочется помешать подать на апелляцию и выйти из тюрьмы. Пусть детство злодея сопоставлено с детством героя, где первому пришлось очень несладко, но и второй отмечает схожесть юных лет с фильмом ужасов, – при этом пришли они к разному уровню жизни и мировоззрению. Или все же сходство между ними сильней, чем кажется? Единственное поползновение на дерзость и самый интересный режиссерский ход за 6 серий – монтажное сопоставление убийств девочек с пикапом девушек, одной за другой. Но ведь Джимми задумается и, быть может, изменит свой подход к женщинам (это остается под вопросом после финальной сцены), тогда как убитых Ларри не вернешь.
Черной птицей внутри оказывается, конечно, и Ларри – безобидный юродивый лишь на первый взгляд. Напротив, оперение у нашего героя Джимми, быть может, черное, и тем не менее он птичка: уязвимая, обладающая внешностью то ли миловидного шпиона из агентства Kingsman, то ли Элтона Джона, и на все готовая, лишь бы скорее попасть домой. Прямо как одна из жертв Ларри Холла, которая думала перед смертью о маме, Джимми очень хочет вернуться к неидеальному, но любимому папе. Ну как не проникнуться к нему симпатией?
Лучшие вещи о психических отклонениях вообще и об убийцах в частности не могут не быть чуточку дикими, не могут не попытаться залезть в шкуру зла. В нескольких по-настоящему напряженных сценах «Чёрной птицы» все же прорывается нечто безумное, – как в комически жестокой сцене тюремной смуты, когда заключенные гибнут наряду с охранниками. Однако сериал получился ровным, сделанным прямо по лекалам триллера. Трафарет – это хорошо. Но ведь трафареты созданы, чтобы их нарушать и создавать хотя бы маломальский, но все же беспорядок.
