«Сибирского цирюльника» принято считать своего рода пограничным фильмом в творчестве Никиты Михалкова. Снятый в 1998 году, на рубеже столетий, косою чертой он отделяет так полюбившиеся всем картины мастера («Утомленные солнцем», «Родня») с их вкрадчивой интонацией и лиричными воспоминаниями о родных местах от масштабных полотен в духе Бондарчука-старшего, где какая-либо сентиментальность взгляда начисто перечёркивается гротескными, почти что пародийными образами и символикой. В этом отношении «Цирюльник» совместил в себе черты и тех, и других лент, что на выходе послужило появлению крайне противоречивых отзывов со стороны критиков и высокой оценки рядовым зрителем, что, впрочем, не смогло тогда спасти фильм от кассового провала. К мартовскому ре-релизу картины перед нами встаёт не самая простая задача – понять, заслуживает ли творение Никиты Михалкова (повторного) просмотра и (пере)осмысления в глазах современного российского зрителя.
Первое впечатление от фильма дарит его слоган: «Он русский. Это многое объясняет». Но одно дело – объяснить, а другое – поверить в убедительность этого высказывания. Сюжет берёт своё начало в США в 1905 году. Место действия – летний военный тренировочный лагерь, а его суть – конфликт между грозным сержантом О’Лири и кадетом, повесившим над кроватью портрет Моцарта. О’Лири измывается над воспитанником, заставляя последнего круглосуточно носить противогаз, снять который можно лишь после произнесения заветной фразы «I don’t give a shit about this Mozart». И пока Голиаф безуспешно топчет Давида, мы переносимся в Россию конца XIX века; американская линия будет сквозить в продолжении всего остального сюжета.
Итак, заснеженные просторы имперской России, опутанные сетью железных дорог. На одной из таких и происходит роковая (во всех смыслах этого слова) встреча. Юнкер Императорского училища Андрей Толстой (Олег Меньшиков) по нелепой случайности попадает в вагон первого класса, где знакомится с очаровательной попутчицей – американской авантюристкой Джейн МакКрекен (Джулия Ормонд). Он едет в Москву учиться, она – чтобы принять участие в афере по спонсированию необычного изобретения своего «отца» (Ричард Харрис): передвижной лесопилки «Сибирский цирюльник», призванной аки брадобрей расчищать лесные массивы Сибири. По приезде Джейн втирается в доверие к генералу Радлову (Алексей Петренко), делая это настолько искусно, что тот не на шутку увлекается новоприбывшей иностранкой. Возникший любовный треугольник становится главным источником конфликтов и идейным центром всей истории.
Классическая история любви людей из «двух разных миров» развивается неспешно, позволяя таким образом режиссёру выстроить пространство картины. На разработку той далёкой эпохи уходит приблизительно первая треть фильма, и именно к её художественному решению возникает наибольшее число вопросов. Россия в «Цирюльнике» не просто лубочная, это – концентрированная смесь мифа и реальности, пропущенная через глаза главной героини. Улицы города становятся плацдармом для боевых действий между юнкерами и революционерами-террористами, масленичные гуляния вторгаются на городские площади в сопровождении ручных медведей, распивающих водку (!), а праздничный бал в училище превращается в уморительные «покатушки» по только что натёртому паркету. Глазами Джейн мы смотрим на героев, непривычно экспрессивных, почти карикатурных в некоторых своих проявлениях. Изобретатель МакКрекен – типичный сумасшедший учёный с такими же нелепыми замашками, генерал Радлов – тугодум и «медведь», не способный сдержать своего буйного нрава, находясь «под градусом». Даже герой Меньшикова гиперболизировано наивен и чрезвычайно эмоционален: от пьянящего восторга до окаменевшего ужаса на лице – одно мгновение.
В таком тяготении к аудиовизуальному действию с целой россыпью экстравагантных героев видна первостепенная ориентация на западного зрителя (собственно, фильм был создан при поддержке таких стран, как Франция и Италия), стремление к охвату большей аудитории. Михалкову удаётся делать это с переменным успехом: например, сцены будничной жизни в юнкерском училище прекрасно демонстрируют не только всё её разнообразие, но и заставляют сильнее поверить в достоверность дружбы между воспитанниками. Динамично снятая сцена дуэли между Толстым и юнкером Полиевским (Марат Башаров) удачно растягивает кривую напряжения (вплоть до своего кровавого исхода). Масленичный беспредел, устраиваемый Радловым – почти сплошная «клюква», а первый запуск «Сибирского цирюльника» в мастерской вызывает не столько смех, сколько неловкое молчание от происходящей буффонады. Такие полярные по своей степени воздействия моменты оглашаются фразами из письма (которое «за кадром» пишет сама Джейн) в духе «это старинная русская традиция», «в этой удивительной стране всё в крайностях». Конечно, это и близко не звучит, как оправдание такому «винегрету» из героев, образов и настроений. Скорее, это объяснение для зрителя, недоумевающего, отчего так непостоянен тон ленты.
Проводником в просторы России и русской души, как уже было замечено, становится приезжая иностранка, из-за чего взгляд зрителя начинает неумолимо переворачиваться с ног на голову. Наступает поворотное событие ленты: Генерал Радлов решает сделать Джейн предложение руки и сердца, заручившись помощью Андрея Толстого, совершенно случайно попавшегося ему на пути. Странное совпадение возвращает нас к «любовному треугольнику», заявленному в самом начале.
«Он русский. Это многое объясняет». Не слишком ли проста первоначальная трактовка этого слогана? Не понимает истинного её значения и сама героиня, решившая во что бы то ни стало завершить авантюру с Радловым в надежде, что влюблённый в неё Андрей поймёт и простит. И вот здесь Михалков меняет местами условия, по которым развивалось всё предыдущее действие. Главной угрозой для Толстого становится не возможная потеря Джейн (та останется верна ему до самого конца), а его безудержная уверенность в том, что попрано его достоинство. Его решение ставить личное превыше долга приводит к катастрофе. Поступок, на который идёт Андрей в пылу ревности, во время выступления перед Великим князем, самоубийственен не для него одного – попытавшись отомстить обидчику, он запятнал честь родного училища.
Дальнейшие события раскрывают нам новые подробности. Радлов из недальновидного «мужика» превращается в хитрого и опасного врага для возлюбленных. МакКрекен, получив необходимые средства на завершение работы, становится единственной надеждой для Джейн хоть раз увидеть ссыльного Андрея. Да и сама Джейн из умелой авантюристки, всегда находящей выход из положения, меняется местами с МакКрекеном и оказывается в полной беспомощности перед сложившейся ситуацией. Наконец, она осознаёт, насколько чужой была и есть Толстому. Вердикт: виновны оба. Она, сама того не понимая, губит его оставшуюся жизнь, он – их общее счастье. И финальной встрече не суждено произойти хотя бы потому, что сам фильм рассказывает не очередную историю «любви, ломающей все преграды». «Сибирский цирюльник» посвящён «гордости отечества нашего – русским офицерам». Именно юнкера провожают Андрея в его «последний путь», и только им он отвечает взаимностью. Дружба, взращённая годами совместной службы, перевешивает мимолётную любовь/влюбленность/страсть… что же это всё-таки было?
В череде сюжетных перипетий как-то незаметно затерялся «заглавный герой» фильма. Какое место занимает он в истории Джейн и Андрея? Или же они стали невольными участниками «Сибирского цирюльника»? На этот вопрос можно дать ответ, если обратить внимание на одну из ключевых сцен картины. Итак, чудесная лесопилка наконец-то добирается до своего места назначения. Ликующий МакКрекен, облачившись в монструозного вида защитные доспехи, начинает демонстрировать собравшимся местным жителям своё изобретение. Механизмы работают, деревья валятся, а люди – в ужасе от увиденного – бегут, спотыкаясь и роняя друг друга на землю. Что именно их пугает? Может, звук циркулярных пил, врезающихся в древесную плоть? Сам внешний вид машины, похожей на пришельца из глубин космоса? Или то, как американский предприниматель с упоением стрижёт русские (!) леса? Вспоминая об американцах, вернёмся в 1905-й год. Сквозная линия в военном лагере достигает своего апогея: О’Лири, побеждённый упорством кадета, признает Моцарта великим композитором. Приехавшая за кадетом мать раскрывает сержанту О’Лири истинное происхождение своего сына: отцом рядового Эндрю был русский военный. «Тогда это многое объясняет» – отвечает сержант.
Если сложить 1+1, то получим хоть и спорный, но весьма интересный вывод: главными героями «настоящей» истории фильма являются дитя американского изобретателя «Сибирский цирюльник» и потомок русского солдата Эндрю. Прибавим к этому тот факт, что картина вышла под закат эпохи «лихих 90-х», отчего взаимоотношения типа «русский-американский» приобретают иное значение: противостоять капиталистической «машине» (системе) способен только человек, сохраняющий верность своим убеждениям вопреки конформистскому влечению к комфорту. Такая интерпретация идеи ленты вполне имеет право на существование, учитывая все вышесказанное.
Так или иначе, необходимо смотреть шире, чтобы увидеть в «Цирюльнике» нечто большее, чем якобы романтизацию самодержавия, о которой возопили многие кинокритики на момент выхода фильма в прокат. Михалков, играющий императора Александра Третьего, – приговор последующим работам режиссёра, но не диагноз, поставленный данной картине. «Сибирский цирюльник», несмотря на большое количество спорных или неоправданных художественных решений, тем не менее, оказался действительно достойным проектом в фильмографии постановщика.
Комментарии 1