16-го июня в кинотеатрах выходит бельгийский фильм «Невидимый мир» (2020). Драма Лауры Вандель добралась до России через год после показа на Каннском фестивале, где была отмечена призом ФИПРЕССИ в программе «Особый взгляд». О том, каким получилось высказывание на животрепещущую тему насилия в школьном коллективе – читайте в рецензии Юрия Кунгурова.
Семилетняя Нора (дебютантка Майя Вандербек, отобранная из более 200 претендентов) изо всех сил противится походу в школу – но деваться некуда. Она надеется на старшего брата Абеля (Гюнтер Дюре). Но он не хочет играть с ней на перемене, к тому же находится в компании задир, издевающихся над слабыми детьми. Абель вступится за сестру, когда она наивно вмешается. Так Нора ненароком перенаправит поток травли на любимого брата.

Для Лауры Вандель «Невидимый мир» стал первой полнометражной работой (в 2014-м ее короткий метр «Инородные тела», как и эта лента, демонстрировался в Каннах). Режиссерское решение для дебюта не самое простое: фильм был снят в настолько хронологической последовательности, насколько было возможно. В течение трех месяцев перед съемками с актерами-детьми – которым не давали прочесть сценарий целиком – проводилась работа, их делили на группы «братьев», «сестер», «друзей», им объясняли разницу между ними самими и их персонажами. Итогом стала впечатляющая гармония и слаженность актерского состава, в том числе детского, точность действий, подчеркнутая быстрым монтажом на стыке событий – сцены сменяются каждый раз на пике, на самом интересном. Плодотворным вышло сотрудничество Вандель с оператором Фридериком Нуароммом и монтажером Николасом Румплем – командой, с которой Вандель сработалась еще на съемках «Инородных тел». Продемонстрирован мастер-класс режиссуры, держащей в напряжении от начала до конца все 70 минут.
Поначалу Вандель кричит о несправедливости вместе с героиней – это беззащитная, но очень человечная реакция. Не сумев достучаться до ровесников, Нора побежит ко взрослым, так же и Вандель обращается напрямую к зрителю. Но круг насилия бесконечен – как вербального, так и физического, от оскорблений до макания головой в унитаз. Непросто бороться за близкого, когда никто не поддерживает, а сам близкий сопротивляется – сможет ли героиня остаться на стороне «добра» до конца?

Тема школьного насилия для Канн не нова – чего стоит только прославленный лауреат Золотой пальмовой ветви «Слон» (2003). Вандель называет другие, не самые очевидные фильмы о детстве, которые повлияли на ее подход: «Белый шар» Джафара Панахи (1995), «Понетт» Жака Дуайона (1996) и «Где дом друга?» (1987) Аббаса Киаростами. Насмотренность и осведомленность бельгийской авторки в мировой кинотрадиции и опыт обучения в киношколе научили ее мощной постановке мизансцен и работе со съемочной группой. Но чем выделяется произведение Вандель среди множества историй о буллинге, или по сравнению с названными ею картинами о детях? Одно из главных отличий – Вандель не просто задает волнующие и вечные вопросы, но формулирует попытку найти им решения. И это, вкупе со скрупулезной выверенностью технической стороны, сближает фильм не с вышеназванными произведениями кинематографа, а с социальной рекламой.
Спасение будет найдено в проявлении доброты и сострадания и поддержке ближнего, в том числе тактильной. Объятиями фильм начинается и кончается, они даже изображены на постере; обнимают друг друга родственники и друзья по несчастью. Объятия Вандель освоила разные: неуверенное и испуганное – когда Нора обнимает отца, объятие поддержки – между сестрой и братом после акта насилия; наконец, финальное, самое длинное.
Когда слов не находится, лишь движение, прикосновение выручит. Такое «решение», вероятно, должно было одновременно выйти очень кинематографичным, не требующим слов, и при этом соответствующим возрасту героини (не зря весь фильм камера следует за ней, находясь на уровне ее взора). Эффект получился обратным: скорее фантастичным и неловким, особенно учитывая интенцию снять фильм для взрослых, попытавшись спровоцировать внимание к «невидимому миру» детей. Французское название – просто «Мир» – намекает, что школа тут выступает метафорой всего мира, где люди не могут никак друг с другом договориться. За весь фильм мы ни разу не выйдем за пределы школы и ее окрестностей, не увидим дом героев. Школа как «микрокосм» (как выражается в интервью Вандель), как ловушка, то есть весь мир как тюрьма – лишь объятия спасут от проблем. Проходящие в полной тишине финальные титры после такого финала воспринимаются как крик безысходности и лишь убеждают, что это не универсальный и глубинный, но ложный и бесхитростный выход.

Люк Дарденн, один из знаменитых братьев-режиссеров и соотечественник Лауры Вандель, тоже обращающийся в своих работах к сложным и тревожащим вопросам, писал в книге «За спинами наших картин»: «для меня сигнал о том, что мы пишем плохую историю – это эстетическая дистанция, возникающая между историей и мной, ее превращение в постороннее для меня зрелище». Ситуация Вандель получилась, пожалуй, противоположной: увлеченная методом, она лишила какой-либо дистанции и воздуха и героев, и наблюдающего за ними зрителя, и себя как автора. Страшная история разворачивается в контрасте с обманчиво нежными серыми и голубыми тонами школы. В этой школе есть бассейн, еще одно замкнутое пространство – никакой бассейн не есть море, бескрайнее и просторное. Вандель сознательно не покажет нам никакого моря, или хотя бы пруда или озера – и этот метод все же стоит уважить. В то, что конфликты можно решить одним лишь добрым сердцем, а кровь омыть прощением, сегодня верится с трудом. Но мысль ведь благородная.