В этом году российское кино взволновано полнометражным дебютом режиссёра Филиппа Юрьева: мифический герой Kitoboy победил чудовище «Кинотавр» в двух номинациях – «Лучшая режиссура» и «Лучшая мужская роль» (Владимир Онохов), а в качестве трофея забрал приз Гильдии киноведов и кинокритиков. Рассказываем о стартовавшем в российском прокате 8 октября фильме, в котором есть всё, что нужно для счастья, – Кристина Асмус, Джонни Кэш и даже культурный обмен маршмеллоу.
Я как-то в детстве убежала из дома, чтобы повидать мир. Взяла с собой книгу, набила рюкзак сухариками и ушла на «Большую Землю» – в соседний двор. В первую половину дня просто бродила, потом обосновалась в шалаше из полого куста шиповника. Вечером, когда закончились запасы пищи, вернулась домой, где никто ничего не заподозрил. В этот раз предстоит сбежать с Камчатки на Аляску, – для этого надо переплыть на моторной лодке километров 90 через Берингов пролив, а оттуда уже будет рукой подать до «Америка, Детройт». Там кровь из носа нужно найти ХолиСвит999 (Кристина Асмус), потому что Лёха (Владимир Онохов) её очень любит. Лёха – местный китобой, ему на вид лет 16-18 от силы, они с Холи законтачились в порночате. Ещё у моторной лодки только что закончился бензин.
Филипп Юрьев сотрудничает с видеопродакшеном Stereotactic, где модные молодые режиссёры и операторы снимают клипы, рекламу, документальные и игровые короткие метры. До «Китобоя» он уже работал с оператором Михаилом Хурсевичем на своём первом коммерческом ролике «The First Jump» о мальчике, который готовится совершить прыжок с парашютом. Как и «Kitoboy», «The First Jump» – проект о юношеском стремлении к мечте, в необычных локациях которого уже появляется что-то живое и непредсказуемое. Юрьев учился в экспериментальной мастерской Алексея Учителя во ВГИКе, среди его однокурсников – Иван И. Твердовский («Класс коррекции», «Зоология», «Подбросы»), Таисия Игуменцева («Отдать концы», «Королева») и Анар Аббасов («Амун», «Битва»). Влияние режиссёрской школы Учителя чувствуется в картине «Kitoboy»: Юрьев использует метод наблюдения в подготовке к фильму, осваивается в среде героев, соединяет игровое и док.
Немногословная история даёт режиссёру больше свободы для зарисовок быта чукотского посёлка. За счет глубинной мизансцены в отдельных кадрах рождается уникальный сюжет, затягивающий кинематографическим реализмом. Кадр, как заколдованный, отрицает собственные рамки – то в него влетает чайка по траектории движения героев, то к застолью деликатно в уголок подсаживается кошка. Живая камера проникает в жизнь посёлка Лорино и примерзает к его обитателям, следуя за ними повсюду. Она качается на волнах в моторной лодке и бросает гарпун в кита. Филипп Юрьев останавливает и запечатлевает время, жизнь течет через экран, как кровь смывается водой с рук плачущего китобоя. Документальная камера танцует и блюёт с главным героем, монтаж толкает нас в объятия экрана. Режиссёр «включает» зрителя через героя, повернутого спиной к камере, таким образом он вводит нас в пространство картины: это не Лёха, а мы, зрители, идём бить рожу лучшему другу, стоим на склоне, как «Странник над морем тумана» Фридриха, когда нам объясняют разницу между прошлым и будущим.
У «Китобоя» простой сюжет. Завязку мы знаем из слов первой же песни Джонни Кэша – The Story of a Broken Heart. Из простого сюжета не складывается простая тема – погоня за мечтой, через которую главный герой взрослеет. Природа – лучший фон для диалога с самим собой, поэтому изображение классического coming-of-age сюжета в экзотической местности становится не только находкой для фестивальных отборщиков, но и даёт новое восприятие истории. Я не знаю, где отец Лёшки, но его точно нет рядом, когда парень переживает самый важный этап в своей жизни. Возможно, это сходство жизненного опыта помогло непрофессиональным актёрам, которых режиссёр нашёл в детском доме, исполнить роли Лёшки и его лучшего друга. Юрьев предлагает зрителю включиться в такую близкую пацанскую сказку: предложить вызвать проститутку, поехать перепихнуться с девчонкой из соседнего посёлка и баловаться с другом в кишках кита, которые прибивает к берегу. У Лёшки есть дед, он всё время радостно выдаёт своё любимое «завтра точно умру» (как дед в «Надо мною солнце не садится» (2019), якутском фестивальном хите прошлого года), добровольный уход из жизни – реально существующая этническая традиция, перешедшая в шутку.
Дым от костра по чукотским верованиям – портал в другой мир, через него за Лёшкой наблюдают духи. Мы же через вступительный ролик с нестандартным соотношением рамок кадра попадаем в другое кино, не российское, не американское – инопланетное. В открывающей сцене есть и неон, и проститутки, и это, слава богу, не отечественный фильм «Купи меня» (2017), но ещё не «Бегущий по лезвию» (1982), а всё равно завораживает. Софт-изображение на пути героя к туманному Альбиону напоминает, что попасть в Америку – это мечта, а всё, что мы видим на экране в кинотеатре, – мираж, как и то, что происходит на экране ноутбука Лёшки. Парень пытается прорваться на другую сторону через этот глухой экран, через дым от костра в загробный мир, через пролив в прошлое, на Аляску, где время отстаёт на день. Линия перемены дат открывает портал в другое измерение, где герою предстоит пройти обряд инициации и попасть в собственное будущее.
Не прячьте ваши денежки по банкам и углам, прямо сейчас купите билет в кино и отправляйтесь в путешествие с Лёшкой. Не если, а когда в поисках мечты вы потеряете себя в тумане Берингова моря, духи исполнят ваше сокровенное желание, как исполнили и желание героя Китобоя.
Комментарии 2