5 ноября в российский прокат выходит отечественный психохоррор «Побочный эффект», который стал режиссёрским дебютом соавтора комедийной дилогии «Горько!» (2013-2014) Алексея Казакова. О том, как смена амплуа пошла на пользу молодому постановщику, а также есть ли будущее у русского жанрового кино — читайте в нашей рецензии.
Одной роковой ночью архитектор Андрей (Семён Серзин) и певица Оля (Марина Васильева) возвращались с концерта последней в свой загородный дом. По дороге супруги невинно бранятся, подкалывают друг друга, жена упрекает мужа за недостаток внимания к своей персоне, но в конце концов диалог всё равно приводит к жарким поцелуям и объятиям. Роковая эта ночь по той причине, что свидетелями прелюдий оказались грабители. Всё, что произошло далее, оставило мощный отпечаток на молодой семье, особенно на Оле. С целью наладить отношения с женой и помочь ей преодолеть психологическую травму Андрей обращается к экстрасенсу Маре (Александра Ревенко), которая активно сотрудничает с РПЦ, живёт в сталинке «Дом на Набережной» и практикует радикальные методы терапии при помощи грибов. Да, тех самых, которые стирают память, вызывают галлюцинации и ввергают в пучину безумия.
«Побочный эффект» невозможно воспринимать вне контекста мучений становления хоррора в России — тем более что отечественные фильмы ужасов до сегодняшнего дня с трудом приобретали облик истинно самобытного жанрового кино. Это вызывает неподдельное удивление, так как при таком богатом культурном наследии страны и не менее богатом воображении её жителей России было на роду написано стать праотцом всего хоррора: в альтернативной вселенной классическая «тёмная» вселенная Universal состояла бы из Бабы-яги, Водяного, Кощея Бессмертного и Змея Горыныча, а фильмы с их участием собирали бы по миллиарду каждый.
Нам сказочно (!) повезло, что мы уже живём не в середине нулевых, когда каждая попытка в славянский ужастик казалась более травмирующим опытом, чем иглоукалывание оптических нервов. А всё из-за дурацкого желания не походить на самих себя и нагло заимствовать техники постановки хоррора у иностранных коллег, будь то голливудских или даже японских. Под впечатлением от трудов последних Павел Руминов поставил «Мертвых дочерей» (2007), обозвав его «первым русским j-хоррором», хотя должен был позиционировать фильм как «оператор с монтажёром сломались, а новых не завезли» — настолько кино несмотрибельное. Потом были «Путевой обходчик» (2007), «С.С.Д» (2008), «Фобос. Клуб страха» (2010): их все объединяет проблема чуть ли не невежественного непринятия русского культурного кода, что в свою очередь напрочь обрубает хоть какие-то зачатки интереса к этим и без того проблемным работам.
Однако с выходом «Владения 18» (2013) кое-что изменилось. Фильм, который больше запомнился агрессивной рекламной кампанией от дистрибьютора «Люксор», нежели своим содержанием, скрестил историю о призраках с российскими новостройками и оказался глотком свежего воздуха, запустившим карьеру Святослава Подгаевского. Провал дебютной ленты прочистил его голову и натолкнул на озарение – славянский хоррор должен быть славянским. Как итог, Подгаевский стал чуть ли не единоличным монополистом на производство фильмов ужасов про Русалку, проклятую Невесту и Пиковую даму: достаточно бюджетных, в меру компетентно сделанных и неплохо собирающих доход. Правда, справедливым будет отметить, что все его работы конвейерные, лишены искры, а нащупанный в них потенциал нашей родной мифологии оказывается попросту потрачен впустую. Но поскольку фильмы успешные, то никто нос не морщит. На кинорынке услуги Подгаевского являются максимально доступным и беспроигрышным вариантом, который более чем устраивает продюсеров. Возможно, поэтому множество молодых мастеров ужасов так и не вылезают из короткого метра и фестивалей. Однако в последнее время данная тенденция начинает сходить на нет, и по российскому кинематографу проходит неслабая хоррор-волна, среди которой можно даже зацепить что-то небезынтересное.
Главное, что Подгаевский сделал – сподвигнул отечественных режиссёров и сценаристов раскрыть своё авторское моджо и проявить себя. Среди них оказался и Алексей Казаков, чья фильмография может похвастаться соавторством к сценариям дилогии «Горько!» (2013-2014), «Самого лучшего дня» (2015), а также двух частей «СуперБобровых» (2016-2018) – одним из самых прибыльных, пускай и народно нелюбимых проектов нашего кинематографа.
История неожиданного перехода Казакова от комедийного ремесла до проекта мечты жутко синонимична истории недавнего триумфа Крэйга Мэйзина, который метнулся от трилогии «Мальчишник в Вегасе» (2009-2013) до более чем серьёзного «Чернобыля» (2019). Их истории похожи вплоть до того, что Казаков тоже приложил руку к «Чернобылю» (2020), но уже российскому и за авторством Данилы Козловского. Вся та ненависть, что обращалась к написанным им фильмам, и все те обзоры Евгения «BadComedian» Баженова, что были на них сделаны, стоили того, чтоб вырваться из порочного круга и по-настоящему добиться своего, собрать вокруг себя крутых профессионалов с горящими глазами и сделать кино, которое хочется смотреть с мыслью о том, что наконец-то получилось.
По форме «Побочный эффект» оказался наиболее пропитан славянским колоритом, чем все фильмы Подгаевского вместе взятые. Единственное «западная» составляющая, в которой фильм пытается соответствовать забугорным коллегам – это продакшн. Сочно-кислотный калейдоскоп из фиолетового, синего и зелёного, понтовая и изобретательная операторская работа, плавно переворачивающая зрительский спектр с ног на голову (буквально), а также музыка – качественное мурчание эмбиента вперемешку с электронно-оркестровым инструменталом впечатляет (и вообще, вы давно обращали внимание на работу композитора в новом российском кино?).
В том, как Казаков вписывает мистическо-фолковые элементы в современную Москву — а именно смешивая исторические факты с городскими легендами о Доме на Набережной, печально известном сталинскими репрессиями, — больше чувствуется влияние Лукьяненко (как если бы тот пошёл в постхоррор), нежели работ Подгаевского. «Побочный эффект» не ставит целей показать ультимативное кино про *впишите сюда вашего любимого персонажа русского фольклора*, а берёт за основу человеческую драму, тонко вшивает её в мир, полный тьмы и воплотившихся в явь кошмаров, при этом не превращая страдания персонажей в нечто второстепенное, отданное в угоду визуальной вакханалии. Как и в любом толковом фильме ужасов – а Казаков хорошо понимает этот жанр, – каннибализм, трансформация людей в лошадей и открытый конфликт с беснующейся женщиной-вамп (идеальный каст Александры Ревенко!) служат катализатором того, чтобы герои в попытках спасти свою жизнь и будущее пересмотрели свои взгляды на эту самую жизнь и морально выросли, тем самым придя к катарсису. Поставленных целей не удалось бы достичь без сформированной связи между персонажами и зрителем; благо, что прелесть идентификации с происходящим в «Побочном эффекте» не ограничивается лишь сеттингом, локациями и привязкой к славянской культуре.
Главным сюжетным мотивом является мысль о том, как измельчал русский мужик и какие ужасы это всё продуцирует: трусость, мелочность, попытку сбежать от ответственности и переложить все проблемы на кого-то ещё. В одноимённом фильме (2013) Стивена Содерберга это тоже ставилось под свет прожекторов, только там вместо экстрасенсов и психоделиков все болячки души и тела отправлялись на фиксацию терапевтами и антидепрессантами. В отличие от голливудского мэтра, Казаков даёт своему протагонисту в исполнении Семёна Серзина шанс на реабилитацию, момент сомнения и рефлексии, сменяющийся отчаянием. Как режиссёр отмечает в своих интервью, «Эффект» предпочитает акцентировать весь ужас именно на посттравматике и внутренних демонах, чем на пугательном контенте с прыжками из пустоты и громкими звуковыми эффектами (такой момент в фильме ровно один – и это одна из самых слабых сцен картины). Образы, то и дело всплывающие по ходу ленты, кажутся уместными, и среди них нет в принципе ни одного, который можно было бы назвать неоправданно вставленным в повествование.
Однако какими бы жуткими ни были детские плачи, кровожадные ведьмы и похотливые насильники, бюрократия и оформление заявлений в полицейском участке всё равно будут страшнее всего. Поэтому арка главного героя, его отношения с женой, их прогрессия и регрессия показаны весьма убедительно и не вызывают нареканий ни с точки зрения сценария, ни в плане актёрского мастерства (Марина Васильева так вовсе прекрасна). Вся эта красота изрядно портится очень спешным и тухловатым эпилогом, в котором есть отличные идеи и недурная сюжетная развязка, но его темп буквально выбивает из колеи и не позволяет толком прочувствовать финал всей истории и выдохнуть полной грудью на титрах. Но, даже несмотря на это, «Побочный эффект» не оказался для Казакова выстрелом в пустоту, а ровно напротив — стал демонстрацией мощного творческого потенциала с дозой умеренных амбиций. А, помимо всего прочего, ещё и шагом вперёд для российского жанрового кино, которого мы уже как давно заждались.
Комментарии 1