13 мая на экраны российских кинотеатров в повторный прокат вышла отреставрированная копия «Легенды о пианисте» – прославленного фильма Джузеппе Торнаторе, одного из талантливейших итальянских режиссёров своего времени. В год выхода (1998) лента получила довольно прохладный прием у критиков (54% «свежести» на Rotten Tomatoes), но со временем приобрела культовый статус, о чем свидетельствуют высокие оценки (8,1) от зрителей на порталах КиноПоиск и IMDb. В чём заключается магия этой удивительной картины, рассказываем в нашей статье.
«Легенда о пианисте» (1998) – один из тех случаев, когда фильм добирает своё лишь по происшествии времени. Сейчас большинство зрителей смотрит его как старую добрую классику, но в год выхода картина еле выползла на порог окупаемости и была раскритикована за чрезмерные натяжки, сказочность и сантименты. Ей вручили лишь один «Золотой глобус» – за саундтрек (Эннио Морриконе на подобном материале – это, как сейчас многие понимают, беспроигрышный вариант). Но с годами народная любовь к фильму продолжала расти, и сейчас у него одинаково высокий балл (8,1) на КиноПоиске и IMDb.
При этом в нашей локализации несколько извращена и упрощена образная часть картины, выраженная автором ещё в литературном первоисточнике за авторством Алессандро Барикко: правильнее было бы назвать кино «Легенда о 1900-м», что сразу задаёт правильный тон и верный контекст. Режиссер фильма Джузеппе Торнаторе, перепробовавший себя в нескольких жанрах, ассоциируется с пышностью изложения, традиционной для многих итальянских авторов величественностью стиля. Надо ли говорить, что он и история о человеке, персонифицировавшем собой целый век, без особого труда сумели друг друга дополнить и уравновесить?

На первый взгляд, это типичный продукт своего времени, кино, которое идеально иллюстрирует определение «эстетской костюмированной драмы» – с учётом места действия (океанский лайнер) даже странно, что после успеха «Титаника» (1997) его не додумались продать в США в качестве лихо протаранившего буйки европейского родственника. Структурно мы вместе с героями движемся к причалу сквозь череду выразительных флешбэков разной степени занимательности и драматической перспективы – кое-где зрителю дают поохать (в основном это касается мистического музыкального таланта главного героя), где-то посмеяться, где-то погрустить.
Но в том и кроется теперь уже мистический талант самого Торнаторе – за масштабом явления он умел разглядеть судьбу, личность, характер: при всём своём эксцентричном своеобразии Тысяча Девятисотый, главный герой в исполнении Тима Рота, всегда остаётся слишком человечным, странным, да и попросту уязвимым, чтобы в нём можно было увидеть иллюстрацию к шаблонному определению «непонятого гения». Во многом, конечно, это заслуга актера, который мало где был так же хорош. Но «Легенда» бы явно не сложилась без Прюитта Тэйлора Винса – типичного для итальянца зрительского проводника.
Этот проводник всегда был нужен режиссеру, чтобы если не заземлить, то хотя бы установить адекватную дистанцию для восприятия – точно таким же образом он познакомил мир с богиней эроса в «Малене» (2000), заставив нас подглядывать за Моникой Беллуччи из-за плеча перевозбудившегося подростка. Собственно, на каком-то из этапов действия ушлые дельцы вожделеют Тысяча Девятисотого – захотев разве что не «трахнуть», а как можно выгоднее продать, – ничуть не менее интенсивнее домогавшихся Малены офицеров. Просто наш герой оказался слишком подвижен и абстрактен, чтобы его идентичность можно было воспроизвести и растиражировать.

Тысяча Девятисотый, как и то удивительное время (а если точнее – его вступительная и самая захватывающая часть), останется в сердцах своих ровесников, непрошеных свидетелей неиссякаемой импровизации. Война, навсегда изменившая ход истории, во многих смыслах тот век выжгла и перемолола – отчасти именно этим и обусловлено финальное решение Девятисотого. Отсутствием не направлений, но границ, не выбора, но архаичной умеренности альтернативы. На это же работает лаконичная романтическая линия с героиней Мелани Тьерри – которая вроде бы его ждёт, а он всё никак не решится сойти на берег.
Но что, если единственная возможность познать чистую, возвышенную любовь – это довольствоваться восторженными представлениями о ней? И что, если это распространяется на мир в принципе – вместе с его пустыми грёзами о собственном доме и семье, карьере и поклонниках, одинаково скроенных под массовый заказ мелодиях и пальто? Вопросы, которые продолжают будоражить нас и спустя 20 с лишним лет после выхода фильма – и к чести Торнаторе, он сумел на них ответить, обойдясь без единого компромисса.
Комментарии 2