8-го декабря на большие экраны выходит драма «На тебе сошёлся клином белый свет» – полнометражный дебют Игоря Поплаухина, лауреата Каннского приза за студенческую короткометражку «Календарь» (2017). Фильм заявлен как поэтический экскурс в последние дни культовой певицы 90-х Янки Дягилевой. Сам режиссёр посвятил картину памяти Максима Швакина – своего товарища по Московской школе нового кино, который покончил с собой в 2017-м году. Лента Поплаухина даже не пытается притворяться байопиком: географические и культурные координаты происходящего размыты, на первый план выходит сновидческий трип потерянной девушки по пространству инобытия. Сергей Кулешов объясняет (прежде всего – самому себе), почему авторы сознательно опускают контекст трагедии и попросту бредут за загадочной фигурой дальше, в глубь леса.
Янка Дягилева запутала следы 9-го мая 1991-го года. Растворилась в последнем для советской империи празднике победы. Легенда перестроечного андерграунда, сибирская соловушка, подруга Егора Летова – как не назови, а эти младенческие глаза не сотрёшь с подернутого неуловимой старостью лица. Так выпало, что молодая и талантливая девушка, вокруг которой клубилась природная энергия, ушла вместе с эпохой. Ну, просто так случилось.
А то, что именно в 91-м бросила писать Ника Турбина – поэтесса-вундеркинд, любимица Евтушенко и всех завсегдатаев советских ДК – тоже случайность? Или стало закономерным, когда они вместе с Янкой оказались героинями двух ярких дебютных фильмов спустя много лет, в 2022-м году? «Ника» (2022) Василисы Кузьминой – тоже не стерильный байопик, а такая же хроника предсмертия (Турбина выбросилась из окна в начале нулевых) надломленного enfant terrible. Тут можно вспомнить и Ладо Кватания («Казнь»), который из мифа о Чикатило стряпает высказывание о том, как закат СССР резонирует с днём сегодняшним. Этот неподдельный интерес к синтезу персональной, общественной и культурной катастроф формируется в тенденцию прямо на наших глазах. Актуальность берётся не на пустом месте.
«На тебе сошёлся клином белый свет» хочется мгновенно выдернуть из социально-политического контекста. Художественное пространство не «фонит» злободневными вибрациями, приметы времени либо вовсе обесточены, либо даны через незатейливые бытовые детали. Дебютантка Кира Пиевская – художница и модель из Петербурга – ходит по весьма условному сибирскому лесу, заламывая руки и, время от времени, издеваясь над окружающими.
Режиссёр Поплаухин сам не гнушается называть свой фильм агиографическим. Если «житийность» исчерпывается поэтизацией всего, что попадает на экран – с постановщиком сложно не согласиться. В его триумфальном «Календаре» одинокая женщина брела сквозь русскую зиму к своему смутному объекту желаний. Экранная Янка же не имеет четкого ориентира, зато окружена туманной дымкой, зато послеповато щурится на редкие лучи холодного солнца. Ладно бы этому вторили хиты реальной Дягилевой; в фильме ее поэзия выносится за скобки, а несколько полуподвальных выступлений превращаются в перформансы с эмбиентом и битбоксом.
Сюжет как таковой вторичен: певица сидит на даче с семьей и друзьями, пытаясь пережить гибель бойфренда-наркомана. То ревет, то дурачится: красит волосы влюблённого в неё парня в цвет причёски усопшего, заставляет отца гнаться за собой на крышу, заводит в болото приехавшего к ней Егора Летова (актёр и музыкант Максим Козлов ни на йоту не похож на лидера «Гражданской обороны»). Характер девушки утопает в декорациях, провоцирует окружающий экстерьер выстилать перед ней ковровую дорожку в небытие. Через аккуратные зумы и глубинные мизансцены режиссёр вталкивает зрителя в новосибирскую глубинку, лихолесье, «озвученное» тонкой работой автора саундтрека Карины Казарян.
Из памяти Янки то и дело выныривают призраки прошлого, вроде умершей матери или почившего друга. Всех их девушка старательно записывает на диктофон. Нелепостью кажется попытка через такое решение передать магию текстов и музыки Дягилевой: Поплаухин мог бы не выносить знаменитую «Рижскую» на титры, а тщательнее поиграть с этими записями с того света. Ну, замиксовать их, что ли, процедить через сито художественного опыта, полученного от прослушивания группы «Великие октябри». Главный недостаток явленного метафизического эксперимента с образом певицы – это сознательный отказ от поиска в этом матово-зелёном путешествии Данте тайны музыкальной и поэтической интенции Янки.
Отказались от привычного Летова, от попытки расследовать трагедию, но что предложили взамен? Пространный коллаж из сновидческих эпизодов прогулки. Но одна из сцен удалась: Янка раздевается, залезает в воду и пропадает под ее толщей. Когда выныривает, зритель оказывается перед вопросом – взаправду ли выжила или это все мистерия? Талантливая режиссура здесь перебивает все прочие нестыковки и длинноты.
Комментарии 2