На Netflix вышел «Кислород» (2021) – научно-фантастический триллер Александра Ажа. 90-минутная нервотрёпка в клаустрофобических условиях разительно отличается от предыдущих работ режиссёра – это крепкий, тонко сыгранный и крайне человечный фильм, несопоставимый с тем кровавым безумием, которым автор сделал себе имя («Зеркала»). О том, какой получилась картина, рассказывает Константин Мышкин.
По сюжету ленты встревоженная женщина (Мелани Лоран) просыпается в герметичной криогенной камере. Чтобы выбраться из капсулы, ей необходимо ввести специальный пароль администратора – но героиня, естественно, не знает не только код, но также своё имя и историю попадания в стеснённые условия. Искусственный интеллект, её единственный помощник, даёт неутешительный прогноз: кислорода в капсуле хватит лишь на 90 минут.
Такова завязка драматического триллера Александра Ажи – французского хоррормейкера, сделавшего имя на разудалых ужасах и их ремейках («У холмов есть глаза»). Подростковыми слэшерами путь постановщика не ограничился: многие с нескрываемой симпатией вспоминают «Капкан» (2019) – виртуозный survival-триллер, который разворачивался в подвале, наводнённом аллигаторами. В «Кислороде» Ажа ставит себя в ещё более изощрённые условия – количество персонажей сведено ровно до одного (блестящая Мелани Лоран, которую мы помним по «Бесславным ублюдкам»), а пространство – до холодной и безразличной приборной панели. Режиссёр неоднократно спутывает карты и комбинирует несколько жанров: сначала мы погружаемся в клаустрофобный триллер, сделанный в лучших традициях «127 часов» (2010) и «Погребенного заживо» (2010), затем переживаем любовную и чувственную драму, где героиню посещают переживания о муже, а следом – Ажа разворачивает масштабную апокалиптическую панораму будущего.

Мелодраматическая линия берет верх над клаустрофобическим сеттингом, где женщина, отчаявшаяся и принявшая свою участь, хватается за обрывки воспоминаний и делает их мотивацией к дальнейшему сопротивлению обстоятельствам. Иглы, крысы в капсуле, насильная программа введения эвтаназии – атрибуции хоррора оказываются не так важны, как психологический портрет расколотого, опустошённого человека, который все полтора часа превозмогает себя и условия существования. И здесь, конечно, похвала кастинговому решению – без темпераментной Мелани Лоран, вероятно, эта история предстала бы в куда более тусклых красках.
Этот фантастический моноспектакль о парящей в космосе капсуле, конечно, не доводит себя до таких эмоциональных кондиций, как вышеупомянутые представители жанра: здесь нет таких ударных эпизодов, как в «127 часах», и интригу Ажа нагнетает довольно степенно, аккуратно – свой театр жестокости он впервые меняет на сложную и тонкую драматургию. Но в «Кислороде» режиссёру удается убедительный рисунок настоящего: ощущение перманентной тревоги, обречённость и бросающее в страх чувство изоляции – эти переживания остаются со зрителем с вступительных титров и вплоть до финала – в фильме, как никогда точно описавшем цайтгайст карантинного режима: времени одиночества, сбитых жизненных планов и голосового помощника как единственного способа контактировать с реальностью. Недаром мы узнаём, что по сюжету на Земле случилась вспышка эпидемии, которая вынудила людей лечь в криокапсулы и переселиться на другую планету.

В «Кислороде» уже заявлены темы, на которые популярная культура рефлексирует десятилетиями: клонирование людей и трагическая завороженность симулякрами, космическое одиночество и пессимистический извод научного прогресса. И даже найдутся проекты, которые осмысляли сей вопрос куда изобретательнее и ловчее: тут стоит вспомнить «Черное зеркало» (2011-2019) – всегда исчерпывающее в своих высказываниях. Но Ажа, мастер гибридных форм и смешений жанров, находит тонкую, чувственную и очаровывающую историю, не боясь показаться банальным. И что центральный конфликт фильма стянут фигурой искусственного интеллекта – жуткой машины, на которую мы смотрим косо ещё со времён «Космической одиссеи» (1968), лишь добавляет ему в содержательности. Холодный дизайн и форма сливается с чувственностью и теплотой человеческих переживаний.