23-го февраля в российский прокат выходит документальная картина «Женя и Ваня на краю света». История о двух метеорологах, трудящихся в Арктике, была создана при поддержке Фонда Президентских Грантов и «Примера Интонации (Фонда Александра Сокурова)». Режиссёр фильма Анна Каторина вглядывается в рабочий быт этих стойких людей, пытаясь понять, что заставило их сбежать от цивилизации. Сергей Кулешов любуется северными красотами и сетует на хронометраж.
Мыс Канин Нос, Архангельская область. На метеостанции у берегов Северного Ледовитого океана живет пара – Женя и Ваня. Она – профессиональный метеоролог, он – ее помощник по рабочим и бытовым делам. Каждые 3 часа эти двое обходят местность, снимают показания погоды и передают их во внешний мир. Компанию им составляет пёс по кличке Дракон, готовый, почуяв пургу, часами барахтаться в снегу. И шторм приходит: на три дня метеорологи оказываются отрезаны от «большой земли», они вынуждены считать припасы и пытаться поймать радиосигнал.
Молодой режиссёр Анна Каторина и оператор Павел Скворцов умудрились поймать эту пару в «белом плену». Они поехали в экспедицию в труднодоступный район (от Архангельска путь по воде может занимать несколько недель), чтобы понять, как человек приноравливается к такому быту. А застали – предложенную природой драматургию человеческих отношений. Далеко не весь отснятый материал, по признанию самих авторов, попал в фильм, но та самая интонация, что в названии Фонда чуткого А.Н. Сокурова пишется с большой буквы, здесь сквозит в постоянных недоговоренностях, полутонах.
В 46 минут хронометража укладывается (едва, но об этом – ниже) не только повседневная рутина метеоспецов, но и детали их совместного времяпровождения. Пока Женя «подводит» глаза, Ваня обнаруживает, что ее косметика любопытно «щёлкает»; спустя несколько сцен он же пытается подстричь девушку и напарывается на закономерное недовольство своими парикмахерскими способностями. Вроде рутинный быт – а за окном завывает страшная вьюга, разойтись по углам не получается, да и камера, что заметно, напрягает героев.
В одном из интервью режиссёр признавалась, что во время самой жаркой ссоры парочки им с оператором пришлось отложить камеру по просьбе Жени и Вани. В картину вошёл только кадр с улицы: через окно мы видим, как метеорологи с нервными полуулыбками на лицах, не отойдя от скандала, убирают со стола. Кадр смонтирован с атакующими дом снежными вихрями. Так, с помощью одной лишь склейки, Каторина пытается поставить ударения во взаимоотношениях этих двоих, природы и человека, одиночества и вселенной. Но есть ли в этом авторское отношение к проблеме?
Важное место в образном ряду картины занимает гелиоскоп – стеклянный шарик, измеряющий уровень солнечной активности. В него, стоящего посреди мороза, вглядывается камера и обнаруживает окружающий мир перевёрнутым. Утлый сарай, занесённый снегом дом, оставляющая вмятины в сугробах собака. Край земли вывернут наизнанку и Каторина, временами обращающаяся к кадрам, сделанным Ваней на телефон, отражает завороженность этих людей их молчаливым трудом в параллельном цивилизации пространстве. Даже музыка («Ophelia»), взятая из репертуара талантливейшего молодого композитора Кирилла Рихтера, показательно созидательна: в неё вмещается восторженный мизантропизм, желание деятельно пропасть на забытых всеми широтах.
Фильм поделён на три части, по количеству дней, проведённых без связи. Солнце, похолодание и шторм – естественный цикл, умирание и рождение одновременно. От зачаровывающих белоснежных панорам до объятых тусклым ламповым светом комнатушек; от рассыпанных по водной глади льдин до засыпанной по пояс двери сарайчика. А Женя и Ваня ежедневно бредут сквозь снег, лениво строят планы («может сюда поеду, а может туда…») и, словно потерянный в космосе кварк, пытаются нащупать связь сквозь многие километры. Когда контакт восстановлен, парочка выдыхает: ощущение, будто длинной смене положен конец. На деле же она длится осень, зиму и весну без перерыва. Фильм все идёт, а мотивы этих двоих, променявших добрую часть городской жизни на ледяной север, так и не становятся ясны.
Документальный фильм «Женя и Ваня на краю света» мог бы стать эталонным примером сюжета для одного из советских киножурналов. Производственная и этнографическая темы уживаются на экране, а экзотическая красота русского севера метит в сердца посетителей мультиплексов. Обозначенные выше полутона, тем не менее, не дают примитивизировать авторскую задумку и проявляют нечто неявное в поведении и мотивации героев. Хронометража критически не хватает для того, чтобы глубже погрузиться в персонажей Жени и Вани, озаботиться динамикой их отношений. Вопрос поставлен самой жизнью: как люди могут сознательно отказываться от благ ради уединения? Каториной, увы, нечем его заострить: среди искусных общих планов ландшафта не пробивается внятного намёка на авторскую позицию. Недостаточно бесед героев, предательски мало их реакций на микроклимат в семье. Так или иначе, отрадно осознавать, что по отдельным нюансам в их коммуникации многим удастся узнать себя. Выходит, что даже в глухой тундре от себя не убежишь.
Комментарии 1