Если у вас в календаре 28 января помечено красным сердечком, а ваш партнёр в очередной раз предлагает пересмотреть всю трилогию «Властелина колец», у нас есть для вас достойная альтернатива — «Свет вокруг». Нестареющему мальчику Элайдже Вуду сегодня стукнуло 40 лет, в честь чего мы решили рассказать о трогательном режиссёрском дебюте Льва Шрайбера, где Вуд сыграл главного героя. И да, там тоже фигурирует кольцо.
«Свет вокруг»/«И всё осветилось» (оба названия легитимны, но для дальнейшего упоминания остановимся на втором) — экранизация нашумевшего в своё время дебютного романа Джонатана Сафрана Фоера, автора «Жутко громко и запредельно близко». Началом для романа послужило сочинение времён писательских курсов, где Фоер впервые описал историю своего дедушки Луи Сафрана. Потом последовала поездка в Украину по местам дедушкиной молодости, а спустя несколько лет — литературные премии и статус вундеркинда в писательском мире.
Лев Шрайбер писал свой сценарий, в котором пытался рассказать о взаимоотношениях со своим украинским дедушкой, когда ему попался роман Фоера, и звёзды сошлись. В итоге фильм стал личным высказыванием сразу двух авторов, что определённо пошло истории на пользу, и получил несколько наград на кинофестивалях, в том числе и на Венецианском: приз «Laterna Magica» и премию за лучший биографический фильм.
История рассказывает о молодом американском еврее Джонатане (Элайджа Вуд), коллекционирующем семейные «безделушки» — бабушкина вставная челюсть, чья-то недоеденная конфета, слюнявчик. Это всё артефакты памяти. Память вообще становится лейтмотивом фильма: Джонатан отправляется в Украину, чтобы найти девушку со старой фотографии, спасшую жизнь его дедушке. Джонатан отправляется в Украину, чтобы сложить фрагменты памяти и создать цельный образ дедушки. Джонатан отправляется в Украину и реальность-реальность заканчивается, появляется воображение-реальность, но какая из них легитимнее — поди ещё разберись.
В Одессе «пилигрима» встречают жизнерадостный и безбожно коверкающий английский язык Алекс-младший (великолепный Евгений Гудзь) и Алекс-старший (трогательный Борис Лескин), внук и дед, и на старенькой машинке они отправляются в дебри страны, читай — памяти, чтобы найти загадочное место Трохимброд. Тут начинается разухабистая роуд-комедия под песни Gogol Bordello и «Ленинграда», но чем ближе герои к цели, тем дороги становятся хуже, тон фильма — драматичнее, а сами персонажи приобретают всё более человеческие черты. Они уже не наброски, не скетчи, а живые существа — каждый со своей болью внутри. Оказавшись в мире памяти, человек всегда преображается, и прежним никто из них уже не вернётся.
Многие люди обвиняют фильм в лубочности и перевирании истории. Мол, и Трохимброд был уничтожен не так, и претензии к украинцам в ненависти к евреям беспочвенны (много украинцев было убито как раз за попытки укрывания евреев). Но к фильму нельзя относиться как к документу, это субъективный взгляд человека совсем иной культуры. Это воображение-реальность. Фильм говорит с нами символами и метафорами. Джонатан Сафран Фоер в реальности не нашёл место и девушку, он пробыл в Украине всего три дня, а потом постарался исправить, дорисовать действительность.
Яркие образы, символы, метафоры, огромные бездонные глаза Элайджи Вуда, угловатость речи и движений Евгения Гудзя, некомфортные отчуждённые диалоги — всё это нити, из которых Фоер и Шрайбер ткут ковёр фильма, отдавая дань уважения своим семьям и памяти. И с этим ковром хочется поступить точно так же, как поступает Джонатан с памятными вещами, — положить в зип-пакет и сохранить. «Почему ты это делаешь? Может быть, иногда я боюсь, что забуду это».