9-го декабря в российский прокат вышел фильм «Спенсер» – трехдневная одиссея по будням принцессы Дианы. Лента чилийского постановщика Пабло Ларраина побывала на Венецианском кинофестивале, но вместо вороха призов забрала с собой сдержанные оценки публики и критиков. Отчего возникает столь неоднозначное отношение к картине, как с ролью справилась Кристен Стюарт и с чем таки не удалось совладать самому режиссеру – разбираемся в нашей рецензии.
Кабриолет несёт принцессу Уэльскую по сельской трассе. Ни водителя, ни охранников рядом нет. Она паркуется у придорожного кафе. Посетители роняют изо рта еду, пока Диана смакует на языке фразу: «Кажется, потерялась… не подскажете, где я?». Пожалуй, не подскажем, принцесса. Даже архитектор этого мира потерял его карту.
Пабло Ларраину, увы, не видать титула «сэра» (в ближайшее время уж точно): обращаться с королевской особой оказалось труднее, чем с анемичной первой леди США. Его портрет Жаклин Кеннеди – жены трагически погибшего президента Америки – в «Джеки» (2016) полностью удался: крепкая актерская работа Натали Портман и фрагментарное построение сюжета (в центре внимания – 3 дня после «выстрелов в Далласе») стояли на грамотном и выверенном сценарии. Давление со стороны общественности, близкого окружения и собственных внутренних демонов подчеркивало характер первой леди, и тем самым не давало истории трещать по швам.
У новой героини Ларраина – Дианы Спенсер – проблемы, в сущности, те же: въедливые папарацци, зоркие слуги и целый сонм обязательств перед королевской семьей не дают ей отдышаться и загоняют в водоворот внутреннего кризиса. Ее брак становится жертвой адюльтера, ведь принц Чарльз не считает нужным утаивать факт измены. Их отпрыски мечутся между любовью к матери и пиететом к монархии. Наконец, светские обеды и приемы в кругу большой семьи оборачиваются для Дианы каждодневным кошмаром, рисующим ей круги под глазами и вызывающим РПП.
В данном случае ни о какой полновесной биографии речи не идёт: сочельник в Сандрингемском дворце становится пиковой точкой в судьбе Дианы. Пока в ней зреют мысли о разводе, режиссёр развлекает зрителя туманными пейзажами, аутентичными костюмами и готическим антуражем. На фоне безостановочно звучит аккомпанемент Джонни Гринвуда – тревожный и патетичный. Изящная операторская работа позволяет хоть частично ухватиться за ощущения, знакомые нам по «Джеки»: монументальные интерьеры обрамляют тот сгусток боли, который носит в себе Диана. Когда он вырывается наружу, от экрана вообще нельзя оторваться, так как на фоне чинно обедающей королевской семьи ее изломы и вывихи ощущаются почти физиологически (в помощь идут сверхреалистичный грим, актёрская пластика Стюарт и сверхкрупные планы).
Проблема в том, что между этими точками эмоционального пика зияют ещё большие пустоты. Фильм слишком перенасыщен немотивированными ничем образами – и во многом это заслуга как-раз таки фрагментарности Ларраина. Он внедряет в ткань произведения мистику, выглядящую аляповатой и неуместной на фоне внутренней драмы принцессы. Да и с драмой, увы, есть проблемы: мы видим на экране жертву, но не замечаем агрессора. При всем напускном чванстве и королева, и принц Чарльз, и вездесущий дворецкий (блестящая работа Тимоти Сполла) желают Диане только блага (пусть и в архаичном его понимании). Можно бесконечно обвинять древние традиции и кодексы поведения, но направить недовольство удаётся лишь против поступков героини, подчас комичных и необъяснимо безрассудных.
Кристен Стюарт, правда, хочется поаплодировать: это с запасом ее лучшая роль. Даже слегка фальшивые попытки изогнуть, изломать тело в такт реальному прототипу ее героини отступают перед точечными повторениями мимических фортелей и взглядов исподлобья, которыми славилась настоящая принцесса Уэльская. Есть ощущение, что от больших номинаций актрису «сбережёт» как-раз таки неудачный сценарий.
Фильм не лишён обаяния, но, к сожалению, его визуальное изящество отступает перед слишком явными сюжетными огрехами. В своём очередном эксперименте по фрагментации повествования Ларраин идёт дальше обычного, ваяя свою Галатею из уже не десятков, а сотен лоскутов. А материал сопротивляется: фигура Дианы Спенсер оказывается шире авторской эстетики и отторгает столь причудливый творческий метод. Мозаичность, увы, не стала отмычкой к ее трагической судьбе.
