Крайний фильм Дэвида Кроненберга появится в российском прокате уже 1-го сентября. «Преступления будущего» позиционируются как возвращение мастера к истокам и новый заход на территорию некогда популяризованных им биохорроров. Устремляясь за горизонт событий вместе с блистательными Вигго Мортенсеном, Кристен Стюарт и Леа Сейду, режиссёр в своей фирменной манере вновь прогнозирует человечеству мрачнейший из финалов. Сергей Кулешов улавливает крепкий запах нафталина и объясняет, почему последние эксперименты в области триллеров удавались классику куда лучше.
Кроненберг уже снимал «Преступления будущего»: картина с таким названием вышла в 1970-м году и открыла череду из гнетущих предсказаний канадского автора. Уже были и ирония, и зубастость, но почерк созрел позднее, когда его малобюджетная VHS-фантастика мутировала в грёзы о гниении тела и сознания. Для физиологических и психических трансформаций находился злободневный повод: и будь им хоть наука («Муха»), хоть телевидение («Видеодром»), хоть Интернет («Экзистенция»), – Кроненберг вытравливал и в себе и в нас любые зачатки оптимизма. Из датируемых прошлым веком работ режиссера становится ясно, что вне зависимости от пути, по которому пойдёт прогресс, патологии и девиации неизбежно съедят каждого.
В нынешнем же столетии автор будто пожинает плоды своих минувших откровений. Герои «Космополиса» (2012) и «Звездной карты» (2014) – это дети тех пионеров, что в прошлых работах постановщика сталкивались с цифровыми революциями и были ими пережеваны. Здесь та же непроглядная тьма, но с привкусом депрессии, ранней шизофрении и маниакальности, однако и лучик надежды начал еле-еле сквозить сквозь герметичный мрак. Следить за этими мифами нового времени, где ты уже не потенциальный раб iPhone, но его благодарный крепостной, оказалось действительно интересно, пусть гул ретроградов и заглушал явное качество режиссёрских работ.
На этом фоне свежий фильм маэстро кажется ненужной попыткой пересесть из «Мустанга» в вагонетку. Художник-перформансист (Вигго Мортенсен) живет в мире, где люди перестали чувствовать боль, а особо одаренные (вроде него) наловчились отращивать себе новые органы. На иссохшей земле для потерявших цель развлечений немного, чем и пользуется главный герой, устраивая шоу из собственного расчленения. Благо, патанатомические столы будущего дарят ощущения любовного ложа, а заботливые пальцы ассистентки (Леа Сейду) искусно ублажают рукоятку биомеханического джойстика (подсмотренного Кроненбергом у самого себя времён «Экзистенции»). В то же время бегущее от надзора корпораций и тайной полиции подполье строит культ «нового человека», поедающего синтезированные из пластика батончики. Все ведёт к тому, что конфликт, разворачивающийся между прячущимся от будущего обществом и группой радикалов, должна будет разрешить фигура художника, ищущего уже не свежие ориентиры в искусстве, а новые формы бытования Homo sapiens’ов.
Ждущий в финале вывод становится предсказуем, когда сюжетные нити только начинают переплетаться. Через обойму привычных для героев ухищрений с телом (калибровка «умных» кроватей, помогающих «настраивать» сны, операции с роботизированным хирургическим аппаратом и т.д.) проступает то, что мы зазубрили ещё по прошлым работам режиссера: «Хирургия – это новый секс», – говорит персонаж Кристен Стюарт, а значит все это, опять же, попытка почувствовать хоть что-то. Да, теперь проблема повсеместна и нынче любой технический скачок обречён «задыхаться» в мгновение ока, а значит от всякой предыдущей эпохи нынешняя отлична лишь темпом, с которым люди перестают себя удовлетворять. Обречён и голодный до новизны артист, этот скульптор собственного тела, бескорыстно и тщетно пытающийся сваять из себя хоть что-то удовлетворительное. Поиски закончатся смиренным принятием эволюции, молчаливым согласием на нормирование всех и вся. Оно не даст запала и отберёт последние крохи свободы, но осчастливит наступлением неизбежного.
«А что же поделать?», – заключает автор, будто запамятовав, что от такого итога уже заставлял холодок пробегать по спине зрителя. Кроненберг дал армии верных фанатов желаемое, сконцентрировал плоды своего старого творчества, но зачем-то отринул работы последних лет. Мы знаем по «Экзистенции» (1999), что все неутешительно, знаем, что бунт одиночки превращает его в шестеренку. А что дальше? С кем призваны говорить эти герои, хорошо написанные и сыгранные, но вынырнувшие из прошлой жизни, прошедшие в обход протагонистов «Космополиса», «Звездной карты», да даже «Опасного метода» (2011)? Чем, кроме ностальгии, оправданно жонглирование макетами уже виденных артефактов биохорроров? Где, в таком случае, выкрученная на максимум радикальность зрелища?
Справедливости ради стоит подчеркнуть, что эти вопросы «Преступлениям будущего» не будут задавать те, кто не видел классических фильмов мастера. Однако и трамплином для погружения в мир Кроненберга эту работу не назовёшь: сухие диалоги, отсутствие проработанного лора и насквозь предсказуемый сценарий не дадут представления о высоком мастерстве самого автора. Тем не менее всем почитателям его творчества точно не стоит пропускать премьеру: есть надежда, что на фоне неудачи недооценённые ленты, снятые им за последнее десятилетие, сильно прибавят в цене.
