2-го мая в российский прокат выходит фильм «Реальная история Уиннер» — прошлогодний американский камерный триллер про США же в первую очередь. В нем актриса Сидни Суини — уже после «Эйфории» (2019 — …), но до «Мадам Паутины» (2024) — играет роль бывшего агента разведки, которую обвиняют в передаче СМИ засекреченной информации об американских выборах 2016-го года. Зачем протокол ее допроса экранизируют сегодня — разбирается Сергей Кулешов.
25-летняя Реалити Ли Уиннер (Суини) паркуется у дома, двое добродушных агентов ФБР предлагают ей притормозить с трансфером продуктов на кухню. Дежурно сообщают девушке об ордерах на обыск жилища, авто и ее самой. Пока их подъехавшие коллеги проверят дом, в котором есть только собака, кошка и немытая посуда, Реалити уведут на допрос. Теперь напарники — френдли-очкарик Гаррик (Джош Хэмилтон — «Выжить») и бдительный спортсмен Тейлор (Маршант Дэвис — «Наступит день») — будут опрашивать ветерана ВВС и инструктора по йоге: чем таким она помышляла на работе военным переводчиком. Допрос с пристрастием выливается не только в прелюдию к международному скандалу, но и в попытки понять мотивацию героини: она изобличает лицемерие элит по любви или из ненависти к своей стране?
Всамделишная Реалити Уиннер была арестована 3-го июня 2017-го года за передачу в СМИ разведывательного отчета АНБ (Агентства национальной безопасности) о вмешательстве российских хакеров в американские выборы 2016-го года. Новостной ресурс The Intercept опубликовал документы, которые девушка искала во время заказанного у неё перевода протоколов иранской аэрокосмической программы на персидский язык (Уиннер свободно владела ивритом и пушту). На фоне льющейся из телевизора пропаганды Реалити мотивировала свой поступок усталостью от того, что правительство скрывает факты фальсификации выборов с помощью фишинг-атак. В 2018-м году Уиннер приговорили к 5-ти годам и 3-м месяцам заключения в тюрьме.
Драматург Тина Саттер ещё в 2019-м сочинила пьесу, основанную на записи знаменитого допроса. Тогда же ее поставили в театре, а в 2023-м автор переквалифицировалась в кинорежиссера и переработала сюжет для большого экрана. Сыграть Уиннер было поручено Сидни Суини: для звезды подросткового сериала «Эйфория» эта роль обещала стать новым вызовом, возможностью обратить свой драматический потенциал в пользу работы с национальным нарративом.
Несомненной удачей фильма можно назвать именно главную героиню. Образ Реалити подчёркнуто амбивалентен, ей хочется сопереживать не только из-за положения, в котором она оказалась, но и благодаря манере Суини поддерживать пограничное между нервозностью и истерикой состояние. Экранная Уиннер не сыпется под внешним давлением, но при всей своей подготовке попадает в психологические капканы, любезно расставляемые спецагентами.
Не ради пущей достоверности, а для того, чтобы подчеркнуть реперные точки разговора, авторы вмонтировали в повествование бумажные расшифровки аудиозаписи, инстаграм-посты обвиняемой, реальные фотографии с «места преступления» — почтового ящика посреди обычной парковки. Это позволяет зрителю не терять ориентации, даёт возможность разнообразить довольно кондовый для камерной драмы визуальный стиль.
К слову, тот единственный звукозрительный приём, который подчеркивает, что кино строится вокруг 110-минутной аудиодорожки допроса, можно с натяжкой назвать оригинальным: едва речь заходит о конкретном названии украденного отчета или о русских хакерах, герои пропадают с экрана, а реплики мьютятся. Вот, по задумке Саттер, эквивалент чёрных полос в документах, скрывающих от не имеющих должного допуска детали дела. Ну, или способ подержать интригу для тех, кто зашёл в фильм с кондачка.
От «Реальной истории Уиннер» ожидаешь хитросплетенных диалогов и драматургической неоднозначности, а получаешь довольно занудный в своей заурядности докуфикшн. Это инди-кино, которому бессобытийность могла бы и на пользу пойти, не будь она столь многословна. На то, чтоб доказать, что у федералов одинаковые ремни, хватило бы кадра; одинаковые паттерны втирания в доверие («у меня тоже собака», «и я травмировал плечо!») за ними можно установить в ходе открывающего эпизода. Но Саттер неутомима: пока львиная доля хронометража уходит на допрос в комнате без мебели и штукатурки, его то и дело перемежают кадры обыска, где нам обязательно напомнят о щепетильности героини — каракулями в блокнотах — и о ее профдеформациях – экземпляром Корана.
Подобная концепция — визуализация допроса — диктует и киноязык, но даже перформанс Суини не оправдывает нарочитой выморочности образов. Вот по окну ползёт улитка, вот Реалити неотрывно следит за ней взглядом, вот моллюск упирается в тупик и вот все это соединяется в лобовую метафору о положении героини, которую вот-вот начнёт мутить от давления следствия. Простор ведь у режиссера был, да ещё какой: все эти неловкие смешки, странные паузы, мычания, которые вошли в протокол и обыгрываются в фильме за счёт намеренного сбивания/динамизации темпа, можно было употребить, как почву для нюансирования повествования.
Увы, режиссеру-дебютанту задача оказалась не по плечу. А главное — фильм ничуть не масштабирует сущностную драму Уиннер. Да, из разговора с агентами ясно, что девушка оказалась ярым патриотом, постоянно отправляла запросы на командировки в горячие точки, болезненно реагировала на масс-медиа, атакующие не столько власть придержащих, сколько обычных граждан. И все же она совершила преступление, ее арест закономерен, пусть наказание и вызывает осуждение. У Саттер, однако, не хватает смелости обострить конфликт, и, обвиняя на титрах пенитенциарную систему, она опускает ключевой оттенок конфликта — Реалити с реальностью. Как она с ней борется, уже успев получить отказ.
Вместо остроактуального месседжа о том неудобстве, которое все и всюду, от правительств до либеральных СМИ, испытывают от существования истинных патриотов, мы получили блеклую драму об истоках трампистской Америки. Сделанную, надо думать, чтобы предотвратить возвращение оной. Жаль, что за всем этим удалось разглядеть лишь неплохой потенциал Сидни Суини, но не человека.
