3-го марта на российских экранах появился «Брат во всём» (2022) – второй фильм Александра Золотухина («Мальчик русский»), одного из плеяды талантливых выпускников кабардино-балкарской мастерской Александра Сокурова. Его сокурсники за последние несколько лет успели уже несколько раз отметиться на международной арене: картины Кантемира Балагова («Дылда»), Киры Коваленко («Разжимая кулаки») и Владимира Битокова («Мама, я дома») успешно «заезжали» на главные фестивали и премии планетарного масштаба. А тот, в ком сам Сокуров признавал наибольшую одаренность, кажется, пошёл прямиком по стопам учителя и двигается совершенно иным путём, в обход истеблишмента и оваций интеллектуалов. Почему за все ещё формирующимся авторским почерком Золотухина маячит фигура наставника, зачем он препарирует милитаризм и, наконец, чем же его героев – братьев-близнецов – привлекают взлетные полосы – разбирается Сергей Кулешов.
Близнецов Андрея и Митю (Сергей и Николай Журавлёвы) впору путать, если бы не взгляд. У одного – напористый, нагловатый; у другого – нервозный, мнущийся. Андрею идёт обнажающая зубы улыбка, Мите под стать обнажать своё беспокойство о брате. Оба учатся в военно-авиационном училище, но одному даются полеты, а другому – высчитывать углы крена и ухаживать за самолетом. Вдвоём они отлично справляются лишь с магнетизмом: Митю беспрестанно притягивает родственная фигура, Андрей же всеми силами тянется к обособленности от брата.
Нехитрая завязка «Брата во всём» легко увязывается с прямодушной сложностью раннего творчества Сокурова. Исследование родственных полюсов и их движений в метафизическом пространстве всегда занимало создателя «Одинокого голоса человека» (1978), «Скорбного бесчувствия» (1986) и «Матери и сына» (1997). Любовь в фильмах Сокурова – духовная нега, одновременно выметающая и идеализирующая быт. Она пронизывает собой время, отказываясь по щелчку пальца раскладываться на жизнь и смерть. Сознание зрителя перебарывает угрозу воспаления, когда объятия родителя и ребёнка в «Отце и сыне» (2003) кристаллизуют в себе абсолютную нежность и фосфоресцирующий страх. Контекст в картинах Сокурова может быть решающим, а может быть выметен поганой метлой, когда двое становятся одним. И разрыв будет подобен не концу личностей и их частных драм, но финалу всего сущего.
Золотухин, посвятивший свой дебют «Мальчик русский» (2018) истории Алёши, ослепшего на фронтах Первой мировой, но продолжившего воевать, возвращается к казарменному быту и кирзовым сапогам. Теперь, правда, время не химических, а воздушных атак: главные герои – под присмотром чуткого и строгого командира-инструктора (Михаил Клабуков) – ведут истребители на штурм облаков. Сцены полётов лишены пафоса и масштаба: субъективной камеры, крупных планов и четкой фиксации на деталях (вроде шасси и щелей в закрылках) оказывается достаточно для создания клаустрофобной атмосферы. Особенно, когда в кресле пилота оказывается Митя, теряющий сознание за штурвалом. Вот его брату воздух все же покоряется, хоть и не без труда: камера сперва скромно выглядывает за пределы кабины, а затем победоносно следует за железной птицей, покорённой силой воли человека.
Золотухин, чей отец в своё время помотался по закрытым военным городкам, с любовью воспроизводит эстетику подобных мест. За фасадом милитаризма здесь прячется суровая человечность, скупая честность и сермяжная прямота. Солдаты бок о бок с начальством чистят самолеты, отыскивают в траве утку, перекуривают перед забегом и переругиваются во время форс-мажоров. Они все обходятся без имён, но одарены субъектностью: картина практически лишена диалогов и полна запоминающихся лиц, пышущих молодостью. Золотухин сознательно избегает словоблудия и даже разговор двух братьев едва различим, ведь слова в их отношениях не более чем обуза. Их короткие фразы оборачиваются невнятным треском, сотрясением воздуха, в котором и без того высекаются искры тотальной синергии. Они точечно срифмованы с гласом стихий: из этих отблесков рождаются грозовые всполохи, которые будто поджигают камыши.
Нельзя обойти стороной и исполнителей главных ролей. Близнецы Сергей и Николай Журавлёвы – молодые студенты Екатеринбургского театрального института; причём поступили они туда вдвоём лишь со второго раза: первая попытка увенчалась успехом только для одного из них, но, как ни странно, было принято решение совместно повторить авантюру на следующий год. Поставив перед комиссией ультиматум, близнецы все-таки добрались до студенческой сцены, где их и нашёл Золотухин, отчаянно нуждавшийся в таких типажах. И не прогадал: отсутствие опыта компенсировалось внутренней энергией и неописуемым уровнем глубинной связи. На экране они даже моргают в такт друг другу, но, что важнее, им удаётся не терять друг друга ни в монтажных склейках, ни в пространстве одного кадра. Перед нами абсолютная химия.
Мите грозит отправка домой. Андрей же на пути к значительным успехам. Первым делом, конечно, самолеты, но достижение мечты одного может обернуться катастрофой для другого. И эту связь разорвать нельзя, даже если она мешает развитию и взрослению. Удивительный антивоенный пафос фильма Золотухина заключается в том, что попытка оседлать свою грозную мечту оборачивается меньшей жертвой, чем возможность пойти ей вопреки. Счастливое будущее меняют на «безоблачное» настоящее. В конце концов, за каждым остаётся выбор: расширять гегемонию или, вопреки всяким техническим возможностям, умещать в кабину кресло второго пилота.
