Однажды Майкл Бэй сказал: «Значит так, для начала построим на компьютере огромный небоскрёб, а на него падает такой метеорит — бам, бах! А потом такой бдыщь, бздынь! И мотоциклы перепрыгивают через вертолёт и так взрываются!» Или это было в «Южном Парке»? Помня о любви этого режиссёра к масштабным батальным сценам, которая от фильма к фильму лишь увеличивается, наверное, никто бы и не удивился таким словам. Но как Майкл Бэй вновь и вновь возвращает зрителей в кинозалы на свои картины, какими привилегиями он пользуется у мировых компаний и кто ему помогает создавать такие запоминающиеся сражения? По случая дня рождения постановщика рассказываем о его режиссёрском стиле.
«Я очень ревностно отношусь к тому, что делаю, поэтому меня часто можно увидеть за камерой» — Майкл Бэй
Майкл Бэй известен своей любовью к строгому контролю как во время съёмок, так и на пост-продакшне: режиссёр не стесняется вместо операторов ездить по площадке на вагонетках через канонаду взрывов или брать на себя контроль над монтажом картины. Ради последнего он даже открыл личную студию монтажа в Лос-Анджелесе, напрямую соединённую со студией его коллег, а к финальной части «Трансформеров» компания RED создала специально для режиссёра самую легкую и технологически продвинутую видеокамеру. Её назвали в честь популярного понятия Bayhem (Bay+Mayhem), которое на русский адаптируют как «Бэйздец».
Этот термин заслуживает особенного внимания, потому что Bayhem соединяет всё, что делает фильмы Бэя такими яркими и запоминающимися. Пролёты камеры динамичные благодаря одновременному движению фона и персонажей в кадре, темп фильма быстрый в первую очередь из-за монтажа, сокращающего время между склейками до 2-3 секунд, пространство расширяется с помощью телеобъектива — конечно, не он придумал эти приёмы. Но магия кино Бэя в том, что каждый из них он усиливает до такой степени, чтобы поступающую с экрана информацию зритель видел, но не успевал осознать. Огромное количество деталей в каждой сцене, непрекращающееся движение камеры даже в самых «скучных» моментах, например на обычном военном совещании, усиление масштабов с помощью того, что находится внутри кадра и за ним, — всё работает на возведение динамики в высшую степень. Здесь стоит вспомнить, что Бэй начинал с создания клипов и ТВ-рекламы, в которых удержание внимания смотрящего является главной целью, поэтому то, что в своих полнометражных работах он решил придерживаться тех же стандартов, кажется вполне закономерным.
«К таким съёмкам нужно готовиться физически и морально. Я очень люблю работать с Майклом, но у него на площадке нужно быть предельно собранным» — Марк Уолберг
Любовь Майкла Бэя к практическим спецэффектам сложно не заметить — одна сцена взрыва на складе в его дебютном фильме «Плохие парни» (1995) чего стоит! Режиссёр тогда вложил значительную часть своего гонорара в картину, чтобы закончить съёмки, и не прогадал: с его дебюта градус доверия к нему как к экшн-визионеру стал запредельно высок. В «Скале» (1996), своём следующем фильме, он гармонично распределил время между «обычным» экшеном и настоящим Bayhem’ом. Такое сочетание вновь подтвердило мастерство Бэя как режиссёра боевиков и дало основание многим критикам назвать этот фильм лучшим в его карьере.
После «Армагеддона» (1998) масштабный «Перл-Харбор» (2001) заставил поклонников насторожиться — классическая романтическая история происходила на фоне совсем уж фантастических сцен сражений героических американских солдат. Такой контраст лишал возможности полноценно сосредоточиться на какой-либо из двух, слишком разнящихся частей фильма. Однако именно здесь Бэю удалось впервые заняться съёмками, в которых было задействовано такое количество техники и спецэффектов: на «площадке» одновременно взрывались корабли, самолёты, бежала в атаку пехота. Фильм получился по-настоящему огромным, к тому же получил «Оскара» за лучший монтаж звука, так что неудивительно, что Бэю было предложено место режиссёра первых «Трансформеров», даже несмотря на его безразличие к оригинальной франшизе мультфильмов.
«Нам всем нравится идея, что можно взять что-то очень знакомое и превратить это во что-то абсолютно незнакомое. Именно это Бэй и делает» — Стивен Спилберг
Майкл Бэй сделал современный блокбастер таким, каким мы его видим сейчас в кинотеатрах. Например, он первый предложил снимать фильмы сразу в 3D, поставив две камеры с двух сторон сцены так, чтобы на монтаже можно было просто совместить изображения, без сложной обработки каждого кадра. Любовь к IMAX также свойственна режиссёру: для съёмок одной из сцен третьей части «Трансформеров» он даже использовал камеры, до этого задействованные только в одном фильме — не менее масштабном «Аватаре» (2009). Но кроме визуальных эффектов поздние картины Майкла Бэя запоминаются работой со звуком. Эрик Адал, звукорежиссёр, работавший с Бэем над всеми «Трансформерами», говорил: «Когда вы приходите в зал, вы видите только одну половину фильма — изображение. Вторую же половину вы слышите. И моя работа в том, чтобы рассказать ту же историю, только через звук». Многие современные боевики (как, например «Тихоокеанский рубеж» (2013) Гильермо дель Торо), переняли черты звукового дизайна «Трансформеров», в особенности работу с паузами. У Бэя они расположены как в «специальных» местах (перед взрывом или падением гигантского робота, чтобы передать вес объекта) так и во всём фильме в целом — это помогает сохранять динамичный ритм картины, давая зрителю отдохнуть, но не выводя его из бешеного круговорота событий.
Майкл Бэй навсегда изменил массовое кино. Умело сочетая реальность и иллюзию, проверенные временем приёмы и собственное видение, он создаёт удивительные аттракционы, порой даже глупые в своей невероятности, но неизменно даря зрителю выполненное на высшем уровне зрелище. И это при том, что сам он не раз признавался в интервью, что мечтает снять маленькую авторскую драму о семейных проблемах. Да и больших роботов он не очень любит, маленькие Бэю куда ближе — они кажутся ему трогательными.
