Американская индустрия привыкла подглядывать за европейским кино, цепляться за сюжеты и переосмысливать фильмы. Одним из таких примеров стал выходящий в российский прокат 28-го марта «Материнский инстинкт» Бенуа Деломма, в прошлом оператора Чана Ань Хунга («Аромат зеленой папайи») и Цая Минляна («А у вас который час?»); также помогал Аль Пачино в его экранизации «Саломеи» (2013) Оскара Уайльда, и там же, кстати, поработал с Джессикой Честейн. Теперь актриса стала его начальником, ведь ее кинокомпания Freckle Films занималась продюсированием фильма. Что вышло из этого интересного сотрудничества — выясняет Артём Родин.
Двухэтажная Америка 60-х, холодные цвета, яркий дуэт голливудских «мамочек» — оскароносных Джессики Честейн («Глаза Тэмми Фэй») и Энн Хэтэуэй («Отверженные»). Подруги и соседки, у каждой есть сын — оба дружат, мужья по вечерам выпивают по стакану виски и обсуждают космические инициативы страны. Селин (Хэтэуэй) — заботливая, эмоциональная и уверенная в себе. Элис (Честейн) — беспокойная, не такая эмоциональная, но паникующая. Соседки с токсично-абьюзивным отношениями жили своей жизнью, пока не произошел один… несчастный случай. Элис замечает, как сын Селин падает с верхушки дома, но не успевает предотвратить это. Не будет ни подведения итогов, ни суда. Это не убийство, но, возможно, халатность матери. Селин была оглушена звуком пылесоса, а сын виноват сам, но могла ли его спасти Элис — вопрос не только для героинь, но и для зрителей.
«Материнский инстинкт» — режиссерский дебют Бенуа Деломма, который до этого работал оператором над фильмами «Мальчик в полосатой пижаме» (2008), «Самый пьяный округ в мире» (2012) и «Вселенная Стивена Хокинга» (2014). Деломм сменил Оливье Массе-Депасса на посту, который в 2018-м году снял одноименную картину на французском языке. К слову, сам «Материнский инстинкт» является экранизацией новеллы 2012-го года. Американский ремейк, в отличие от предыдущей версии, более зрительское кино с обманчиво кэмповой внешностью и противостоянием двух актрис. Номинальная главная героиня — персонаж Джессики Честейн Элис, а антагонист — Селин в исполнении Энн Хэтэуэй. Но эта расстановка происходит ближе к третьему акту повествования, первый же час — попытка заинтересовать зрителя столкновением матерей, то есть актрис. Деломм же подснимает неудобные крупные планы их лиц. Сюжет перенаправляет кажущуюся мелодраму в винтажный триллер, трансформируя дружбу героинь во вражду по триггеру истории.
Под театральностью актерских полутонов и выражений скрывается основная проблема фильма — то, как смерть близкого человека влияет на поведение человека. Ответа здесь вы не найдете, он слишком очевиден: все (не) справляются по-разному. Важное место здесь занимают отношения между Селин и сыном ее подруги Тео (дебютант Имон Патрик О’Коннелл). Их динамика после потери сына первой и друга второго развивается сама собой, и уже в обратной схеме сюжета героиня Честейн оказывается помехой. Две матери весь фильм меряются, чей «инстинкт» лучше, но в ход идут в основном односложные фразы.
Лента Бенуа Деллома рваная по форме, дешево поставленная и построенная в расчете на массового зрителя. Мрачность разбавляют лишь пестрые наряды героинь, а сам фильм расходится по разным территориям: паранойя одной матери как мимолетная идея, злодейство другой кажется симуляцией, а мужья здесь не более чем мебель, об которую по разу обе «ударяются мизинцем». Упускается значимая деталь, которая была в оригинале — семьи живут в одном здании, но он поделен на два дома. Другими словами, триллер переходит в так называемый поджанр home invasion, только врывается в жилище не сторонний человек, а его непосредственный владелец, но с психологическим изворотом после смерти одного из жильцов. Подобный ход был недокручен в фильме 2018-го года, а в новой версии отсутствует вовсе.
Фильм пытается быть стилистически привлекательным, забывая о том, что главное в триллерах — это тонкости. В «Материнском инстинкте» нет намеков, все неосторожно и в лоб. Вся «хичкоковщина», о которой в своих рецензиях упоминают зарубежные критики, остается на отшибе в виде декорационного обрамления. Деллом забывает о мизансценах, о намеках, о тайнах, присущих классическим триллерам 60-х (например, «Психо» и «Что случилось с Бэби Джейн?»). Назвать перформансы Хэтэуэй и Честейн достойными можно с оговорками: они хоть и главное достояние картины, но демонстрируют не так много сильных сцен. Это неплохой кэмп-триллер, однако напоминает он скорее еще один побочный эффект американской лени читать субтитры к иностранным фильмам.