На российских экранах показывают полнометражный режиссерский дебют Лизы Джой, которая вместе с мужем Джонатаном Ноланом (да, братом того самого Кристофера Нолана) создала сериал-конструктор «Мир Дикого Запада» (2016-…). Кино, как и популярное шоу, — научно-фантастическое: в наличии глубокие погружения в воспоминания с помощью специального устройства. Сейчас «Воспоминания» с треском проваливаются в прокате. О том, где методы Джой дали сбой и почему заныривать в этот фильм правда необязательно — рассказываем в нашей рецензии.
Будущее. Трагичные последствия глобального потепления, о вероятности которых мы слышим все чаще, стали явью. Майами частично ушел под воду, а днем жара стоит такая невыносимая, что люди бодрствуют ночью. В этом меланхоличном мире воспоминания стали образом жизни, чем успешно пользуется Ник Баннистер (Хью Джекман). Благодаря машине, позволяющей пережить прошлое, чувствуя и осязая его, частный детектив на пару с верной помощницей Уотс (Тандиве Ньютон) помогает клиентам заново погрузиться в былое. Однажды на пороге необычного заведения появляется обворожительная девушка в красном платье Мэй (Ребекка Фергюсон), умоляющая выручить с поиском ключей. Ее встреча с Ником перетекает в непродолжительный роман, который обрывается загадочным исчезновением женщины.
По трейлеру «Воспоминаний» некоторым показалось, что полнометражный режиссерский дебют Лизы Джой, шоураннера «Мира Дикого Запада» — эдакая бледная копия «Начала» (2010), снятого деверем постановщицы. От популярного научно-фантастического фильма про ловкие махинации со снами здесь не то чтобы много, однако нолановский стиль в его последней итерации («Довод») узнается на каждом шагу. Любопытный сеттинг, а вместе с тем сухость подачи истории и вгоняющие в тоску функциональные диалоги — все на месте. Однако там, где пафосный британец смело и удачно экспериментировал с заявленной концепцией, захватывая зрителя играющим со временем лихим экшеном, Джой не может предложить что-то большее, чем пара-тройка монтажных склеек, тасующих воспоминания и реальность.
В своей основе картина имеет нуар в антураже ар-деко с детективным сюжетом о расследовании пропажи роковой женщины. Пожалуй, в лучшие моменты «Воспоминания» и глаз радуют (проносящийся по бирюзовой глади мимо ветряков скоростной поезд или, скажем, освещаемые тусклым светом заброшенные здания, в которых попрятались маргиналы всех сортов), и более чем поддерживают интерес к описываемому миру, потенциал раскрытия которого в самом деле велик. Но цеплять историей у фильма не получается. Умеющему складывать два плюс два не составит труда догадаться, связано ли терзавшее главного героя дело с текущим, и в какие мутные воды приведет следствие. Да и перспективный сеттинг «Воспоминаний» по итогу оказывается не развернут вовсю — ему не уделено должное внимание автора, причем из-за нехватки не столько бюджета, сколько фантазии.
Впрочем, проблема, делающая просмотр «Воспоминаний» подчас совсем утомительным — ровно та же, что погубила в свое время «Мир Дикого Запада»: для Лизы Джой люди синонимичны машинам. Поэтому воспоминания в фильме возмутительно непредвзяты, лишены элемента субъективности, неизменно управляющего нашими жизнями. Они буквально дублируют действительность, которая по правде оседает в головах не облицованными серостью фактами, а силой эмоций, которые мы испытывали в моменте. Но Джой настаивает на всеобъемлющей рациональности, так что героям картины нечего чувствовать, кроме чего-то простого. Хью Джекман — шкаф с одной эмоцией, по уши влюбляющийся в самую очевидную femme fatale. Ребекка Фергюсон красиво выглядит, красиво поет и отчаянно пытается убежать от обстоятельств, чтобы понять, что убегает от себя. Тандиве Ньютон круто стреляет и фактурно выпивает, но вследствие дуболомной драматургии, чтобы напомнить себе о брошенной дочери, уносится во время диалога с Фергюсон смотреть на фотографию родственницы.
Немудрено, что лучший кусок «Воспоминаний» — это эффектная кульминация с отставленным посланием, в которой на первый план наконец выходят чувства и боль по-настоящему экзистенциальной неотвратимости, невозможности отделаться от клейма. Тут впечатляет и Рамин Джавади, бьющий в сердце драматичным саундтреком, и актерская игра, и в кои-то веки работа с концептом. Все бы здорово, но последняя минута приплюсовывает фильму сумбурную концовку, одновременно транслирующую противоположные эмоции: смирение смирением, а ситуация страшная. Что после такого финала испытывать — неясно, ибо эмоциональные акценты у Джой смешиваются в пятно. В результате то хорошее, что было в «Воспоминаниях», стушевывается вновь. Пускай фильм и небезнадежен и есть причины, почему стереть из памяти насовсем его не хочется, пережить его заново — это, наверное, как два часа тонуть под завалом.
