25-го апреля на российские экраны выходит остросюжетная картина «Наследник» — новая работа номинанта на премию «Оскар» (за короткометражный фильм «Прежде чем потерять всё») Ксавье Леграна. Это французский психологический триллер, неожиданно встраивающийся в один ряд с недавней «Анатомией падения» (2023). Сергей Кулешов ищет эвфемизмы к главному событию ленты — твисту, лежащему в основе конфликта и дискурса фильма.
Высококлассный модный дом теряет своего основателя и главного кутюрье в одном лице. Репутация и амбиции передаются лучшему ученику мэтра Элиасу (Марк-Андре Гронден — «Братья C.R.A.Z.Y.»). Его взгляд на новые коллекции, разумеется, разнится с представлениями совладельцев о престиже, однако 30-летний профи без труда проталкивает своё видение. После первого успешного показа и накануне крутой рекламной кампании приходит новость: отец Элиаса, с которым тот не общался 20 лет, умер. Мужчина мчит в Канаду, готовит дежурные похороны и внезапно обнаруживает в подвале отеческого дома «наследство». Оно способно разрушить сыну не только карьеру, но и психику, совесть, жизнь.
Режиссер Ксавье Легран изящно подпортил жизнь кинокритикам: обойти стороной его мастерскую работу — недальновидно; вдаваться в анализ оной на глазах потенциального зрителя — преступно. Сюжетный поворот, расположившись на границе между первым и вторым актами, шокирует, как и пристало ударному твисту, но, кроме того, ещё и определяет идею и ключевой конфликт. Фильмы, заставляющие тебя ставить диагноз, заштриховав при этом анамнез, как правило, раздражают. В случае с «Наследником» и вовсе хочется визжать: формальное и содержательное совершенство отдельных сцен донести можно лишь полунамёками, описывая референсы или с помощью морзянки. Кстати, вот она: .—. .-.. . -. -. .. -.-. .- / — — -.-. — .— … -.- — —. — / .—. — -.. .— .- .-.. .- / ..- — .. .-. .- . — / -. .- / .-. ..- -.- .- …. / -. .- … .-.. . -.. -. .. -.- .- .-.-.- / . . / — — . -.-. / # / .-.. ..- —. —- .. .— / -.. .-. ..- —. / — — -.-. .- / ..-.. .-.. .. .- … .- .-.-.-
Легран снимает образцовый шабролевский триллер, продолжая казалось бы прерванную линию одного из пионеров «новой волны». Помимо остросюжетности характерной чертой «Наследника» оказывается желание его автора путать следы: постановщик умышленно нанизывает друг на друга противоречивые образы и вместе с этим точечно управляется с мизансценами и звуковой партитурой. Операторская манера Натали Дюран («Небо») воскрешает в памяти «Анатомию падения», где всякий ракурс, малейшее движение камеры и каждый новый световой акцент могли изменить восприятие сюжета и героев. Но, в отличие от фильма Жюстин Трие, здесь есть четко выраженный фокальный персонаж — Элиас, которого с головой накрывают тревоги, истерики и панические атаки, провоцирующие нас наблюдать за происходящим через сбитую оптику.
Фильм начинается с показа мод, где уже намечается лейтмотив и ключевой пафос истории (привет, «Треугольник печали»). Камера смотрит на дефилирующих по странной траектории моделей: лишь когда зритель взглянет на показ с высоты птичьего полёта, проступит спиралевидный лабиринт, по которому Элиас пускает своих фантомов-манекенов. Те же контуры, как оказывается, приобретает его психика. Суперзвездный кутюрье мучим паранойей, допекает врачей на предмет неизвестных болезней, маразматично ищет разгадку судьбы своего отца. Приехав в Канаду, Элиас встречает свою противоположность — Доминика, прилежного и заботливого друга своего родителя. То, что его играет Ив Жак («Аврора»), славящийся своей отрицательной харизмой, добавляет взаимодействию персонажей колорита: протагонист понимает, что страшная тайна отца напрямую связана с семейным горем Доминика, но отстраняется от того, скорее, по собственной социофобии.
Пока драматургию Легран строит на бесконечных контрапунктах, киноязык оказывается, напротив, даже слишком изящен. До миллиметра выверены напряженные сцены (все они — части центрального эпизода, зато какого!); течение времени отражается через бесшовные склейки; восьмерки сняты «под Годара», в них намеренно пролонгируется подтекст каждой фразы. В сущности, режиссер избегает манерности, свойственной французским драмам, но не прочь обставить свой психопатический очерк с твердостью южнокорейских мэтров триллера.
Все это — чтобы лишний раз напомнить зрителю простую истину, которую человеческая природа постоянно выдавливает на периферию рацио. Наследство падет на твои плечи неизбежно. Заслуженное ли, или нежеланное. В этом есть что-то глубоко правильное с точки зрения драматургии, художественности. И, увы, нашей горький реальности.