В Международный день блондинок мы решили вспомнить об одном из самых известных фильмов о женщине с соответствующим цветом волос. Картина «Джентльмены предпочитают блондинок» (1953), может, и не входит в список лучших работ Ховарда Хоукса (вспоминаем «Рио Браво»), но так уж сложилось, что её слава не померкла до сих пор. В чём здесь секрет – рассказываем в нашей статье.
На самом деле, «Джентльмены предпочитают блондинок» довольно быстро устарел как в техническом, так и в нарративном смысле – даже без учёта бесхитростного, а для многих и откровенно правого консервативного сюжета (чего стоит вертикаль гендерной иерархии, судя по всему без изменений перенесённая на экран из одноимённого мюзикла). Он вышел через год после «Поющих под дождем» (1952), задравших планку хореографического мастерства на совершенно немыслимую высоту, однако все танцевально-музыкальные номера «Джентльменов» вызывают в лучшем случае снисходительную ухмылку. Ключевой комедийный трюк, на котором держится интонация – контраст темпераментов героинь: то, как Хоукс умеет играть с темпераментами, можно увидеть в «Его девушке Пятнице» (1940) или «Воспитании крошки» (1938), комедиях настолько сумасшедшей энергетики, что «Джентльмены» на их фоне смотрятся каким-то второсортным незатейливым бурлеском. Так в чём же здесь всё-таки дело?
В первую очередь нужно повнимательнее изучить сюжет. Начиная вступительным представлением и заканчивая прославившей и саму ленту, и всех её участников развязным шлягером («Бриллианты – лучшие друзья девушек»), это – весьма циничная с точки зрения бытовой морали трагикомедия. Главная героиня, Лорелей – бойкая, обаятельная, двуличная меркантильная хищница, для которой определение большой любви неизменно связано с ещё большим кошельком. И её роман с рохлей, которого она вместе с папашей ловит в предварительно расставленный ею капкан империалистских ценностей – наглядная иллюстрация того, что корыстный интерес уравнялся с романтическим; любая другая актриса тех лет в этой роли выглядела бы чудовищем, но только не Мэрилин Монро, с её широко распахнутыми ресницами, нановокаиненными губами и голосом, ловко снижающим всем присутствующим IQ.
С другой стороны – материалистический триумф Лорелей оттеняет линия её подруги, Дороти (Джейн Расселл), отрицающей всю эту консьюмеристскую шелуху в пользу высоких чувств. При этом внешне она гораздо менее наивна, умна, а где-то и подчёркнуто бесцеремонна: именно её персонажу принадлежат все самые меткие гэги (как в сцене, в которой владелец алмазных происков представляет им свою жену: «Дамы, познакомьтесь с моей супругой» – «Я думала, это его рудник!»). По всем канонам жанра у неё завязывается роман с частным детективом, которого нанимает отец рохли, обручившегося с Лорелей, с явным намерением обнаружить какой-нибудь компромат и расстроить нежелательную для проницательного родителя помолвку. И этот роман уводит историю уже в совершенно иное русло.
Дело в том, что вообще-то очень быстро главной героиней становится как раз Дороти – и это чувствуется даже по тому, как себя держит на экране Джейн Расселл, актриса чуть более аристократических, чем у Монро, внешних черт, и с гораздо более разнообразным мимическим спектром: пока Мэрилин парой ленивых лицевых манёвров эксплуатирует собственный животный магнетизм, Расселл при каждом своём появлении словно подводит к изображению электричество (укрепившись в звании секса-символа 40-х годов и одной из муз Говарда Хьюза, она, увы, так и не смогла построить успешную голливудскую карьеру). В кульминации у неё даже есть собственный музыкальный номер – короткое, но вызывающе откровенное выступление в суде, причём в гриме и парике как раз под Монро.
И чем ближе финал, тем более явно подчёркивается отличие двух боевых подруг – собственно, они представляют две стороны архетипической модели анимы, светлого объекта любви (Расселл) и роковой блондинки (Монро), соблазнённой и соблазнительницы. Формально в финале Хоукс приводит всех к хэппи-энду – Лорелей и Дороти женятся в один день, но прозвучавшая за пару сцен до этого песня о бриллиантах не даёт усомниться в двусмысленности положения, с которым режиссёр оставляет и героев, и зрителей. И если бы ему, Хоуксу, понадобилось вывернуть подтекст наружу, он мог бы вынести название будущего хита в заголовок – с той лишь поправкой, что речь идёт о лучших друзьях блондинок; неудивительно, что вышедший через два года «Джентльмены женятся на брюнетках» (1955), никого не заинтересовав, тихонько провалился в прокате.
