11-го января в российский прокат выходит спортивный байопик «Стальная хватка». Ленту снял автор «Марта, Марси Мэй, Марлен» (2011) Шон Дуркин, превративший историю о братьях-рестлерах, звёздах 70-х, в семейную сагу с нотками трагедии. О том, как мачистский мир формулирует себе развлечения, и почему лучшая роль Зака Эфрона вряд ли конвертируется в награды — читайте в рецензии Сергея Кулешова.
Семья Фон Эрихов доминирует на техасских рестлинг-аренах. Отец (Холт Маккэлани — «Гнев человеческий»), один из пионеров этого вида спортивного энтертейнмента, так и не добившийся чемпионского пояса в роли борца, пытается проторить дорогу к вершине для своих четверых сыновей. Старший Кевин (Зак Эфрон — «За пивом!») неукоснительно следует заложенной родителем судьбе, постоянно тренируя своё тело. Кэрри (Джереми Аллен Уайт — сериал «Медведь») пытается реализоваться в американском футболе, но из-за того, что американцы отказываются от участия в Зимней Олимпиаде в Москве, возвращается в отчий дом и готовится к карьере рестлера. Дэвид (Харрис Дикинсон — «Треугольник печали») не столь крепок физически, но быстро становится матёрым треш-токером. И только младший Майк (Стэнли Саймонс — сериал «Маленькая Америка») равнодушен к спорту и демонстрирует недюжинные музыкальные способности.
Три старших брата выступают в групповых схватках и неизменно предлагают зрителям шоу высокого уровня с командными взаимодействиями, комбо-ударами и фирменным финальным приемом, унаследованным от отца — «стальной хваткой», трамбующей соперников в хнычущие комки плоти. Пока Кевин находит девушку Пэм (Лили Джеймс — «При чём тут любовь?») и начинает переосмыслять дело всей своей жизни, его братья идут в поход за индивидуальными достижениями. И тут в дело вступает знаменитое «проклятие Фон Эрихов», толкающее членов семьи на самоубийственные решения.
Ещё в своём громком дебюте «Марта, Марси Мэй, Марлен», где показывалось влияние секты на жизнь вышедшего из неё адепта, Шон Дуркин зарекомендовал себя как внимательный исследователь ПТСР. В «Стальной хватке» он вновь вглядывается в механизмы трансформации личности, выпадающей из мира условностей в реальность.
Балансируя между единоборствами и театральным представлением, рестлинг лишь постепенно обретал свою нынешнюю форму с эклектичными ТВ-трансляциями, аляпистыми костюмами и персонажами-фриками. В 60-е–70-е, заявленные на экране, бои уже заранее обсуждаются соперниками в закулисье, звезды уже ведут себя наигранно вызывающе, но до буффонады с меметичными жестами и масками дело ещё не дошло. Посему и зазор между реальными Фон Эрихами и их амплуа на ринге слишком мал. Кто-то, как Кевин, от этого страдает, перенося на шоу свой добрый нрав и взращённое воспитанием достигаторство, а кто-то, как Дэвид, чувствует себя органично, тыча средние пальцы в объективы камер. Братская любовь, реализуемая в реальной жизни в объятиях и поддержке, на арене утопает в зрелищных сцепках и комбинациях.
Конечно, в живущей рестлингом семье некому научить беречь личные границы: за столом отец делится своим «рейтингом любви» с сыновьями, ранжируя их во время поедания яичницы. Весь фильм родитель решает, кто из детей готов к борьбе за чемпионство, изымая себя из их частных переживаний. При этом Дуркин постоянно привлекает внимание зрителей к тому, как Фон Эрих программирует юношей на жёсткие ориентиры. Они не только посещают церковную службу, не только ведут пуританский образ жизни, но и истинную сущность своего дела обязаны отрицать: Кевин показательно смущается, когда Пэм на первом свидании в лоб задаёт вопрос о том, не фейк ли предлагают публике.
Хоть за взаимодействием членов семьи следить в разы интереснее, Дуркин придумал нетривиальный подход к съемкам рестлинг-шоу, опирающийся не на зрелищность, а на их драматургическое значение. В открывающей сцене, где мы видим монохромную драку между ещё молодым отцом Фон Эрихом и бойцом-ноунеймом, хлёсткость ударов отнюдь не притворна: крупные планы побоища и точечные зумы на хрустящие кости в черно-белой гамме, отсылающие к «Бешеному быку» (1980) Мартина Скорсезе, готовят нас к круговерти насилия. Обманывают эти ожидания подернутые охристой дымкой шоу-поединки, в которых доминируют Кевин, Кэрри и Дэвид. Здесь реальные пот и кровь подменяются пластикой танца и манерными хуками, не задевающими соперников, но заставляющими их наигранно обрушаться на пол. Для этого поколения рестлинг — это соревнование в креативности, в изяществе воплощения обговорённых до боя задумок. Соответственно, отец-тренер, формирующий детей на инерции собственной карьеры, проглядел момент, когда состязания начали приобретать фактуру спортивного шоу, развлекательного продукта. Вместо того, чтобы формировать паству из зрителей, он из собственных сыновей лепит адептов секты, для которой энтертейнмент не способ самовыразиться, а возможность реализовать чужие амбиции в кровавом спорте.
Братья же, которым с детства внушали, что они единый организм, проявляют индивидуальность в момент выбора: им необходимо доказать отцу, кто более других заслуживает пьедестал Национальной Федерации Рестлинга, но при этом сохранить общность. Перед такой проблемой до поры до времени не стоит лишь Майк, которого сама жизнь, правда, толкнёт на ринг и лишит будущего. Хорошего парня Дэвида губит резкий переход со второго плана на авансцену: Дикинсон играет обаятельного сайдкика, которого и морально, и физически придавливает статус претендента на чемпионство. Герой Аллена Уайта становится примером «прошедшего игру», попавшего, вопреки ожиданиям, в болото по ту сторону успеха. Он может побороть физический недуг, но неврозы съедят любого чемпиона, который, опоясавшись победой, так и не сможет объяснить себе, зачем был пройден путь из грязи в князи.
Наконец, Кевин, которого проницательный Дуркин ставит протагонистом, все происходящее переживает тяжелее других братьев. Хитрый режиссер делает увальня-добряка фокальным персонажем, который познаёт мир быстрее других братьев, но из-за своей мнительности не выходит за рамки навязанных отцом правил. В «За пивом!» (2022) Питера Фаррелли Зак Эфрон уже показал себя талантливым драматическим актером, но здесь он берет новую высоту: на экране герой буквально учится мыслить независимо, наращивать мускулатуру мозга, а не тела (и без того перекаченного).
Во взаимодействиях с семьей Кевин не отходит от образа послушного сына и любящего брата, но, оставшись в одиночестве, даёт своим внутренним демонам прорваться. Сцена его хаотической тренировки — бега из угла в угол ринга, прыжков и отжиманий — напоминает упражнения героини советской «Куколки» (1988) Исаака Фридберга, где девочка-подросток сублимировала в спорте невозможность контакта с окружающим миром. Тем не менее, нюансированная работа Эфрона с растягиванием психологических мутаций на несколько часов может стать мишенью для нападок — в духе тех, что адресовали Ченнингу Татуму с его ролью в «Охотнике на лис» (2014). Дескать, из атлетов проще лепить личностей, сам материал пластичнее. Как можно, однако, не оценить этот фортель Зака, комментирующего своё перевоплощение из амплуа ловеласа, с помощью роли кумира сотен тысяч людей хранящего в себе слабину?
«Стальная хватка» насквозь американская трагедия, чья модель, в отличие от европейской, не может упереться во что-то, кроме хэппи-энда. Притом, что нам придётся попрощаться едва ли не со всеми героями: Кевин в финале свернёт на горькую тропу самопринятия, отказавшись от софитов и амбиций в пользу настоящего. Решающую роль в этой метаморфозе сыграла Пэм — и этим Дуркин подчеркивает необходимость в разрушении маскулинного мира, пересмотре сущности мужского начала. На протяжении всего текста автор обходил фигуру матери семейства Фон Эрихов: ее подчиненность мужу, сочетающаяся со властностью характера, тоже даёт трещину, когда домашним заботам она внезапно предпочитает творчество. И рестлинг неумолимо, как бы ни противился отец Фон Эрих, превратится в шоу-стоппер. Нациям тоже нужно изживать ПТСР, и движение от схватки амбиций к медийному балагану — не самый гнусный маршрут.
Комментарии 4