В открытом доступе появился новый фильм режиссера Сэма Мендеса – «Империя света». Картина от автора эпохальной «Красоты по-американски» (1999) и знакового «1917» (2019) отметилась на грядущем «Оскаре» лишь одной номинацией – в категории «Лучшая операторская работа»: ее получил живой классик Роджер Дикинс («Бегущий по лезвию 2049»). Масла в огонь подливает и то, что эта синефильская мелодрама с Оливией Колман в главной роли успела нахватать разгромной критики со стороны профессионалов и рядовых зрителей. Сергей Кулешов объясняет, почему в столь богатый на «кино про кино» сезон лента Мендеса подчистую проигрывает конкурентам.
Над приморским городком в глубинах Англии высится причудливый конструктивисткий монстр – кинотеатр «Empire». Богат он не столько репертуаром, сколько преданной публикой и мастеровитой командой. Фильмы крутят в одном единственном, обитом бархатом и пестрящем позолотой, зале.
Администратором здесь трудится Хилари (Колман) – женщина средних лет, одинокая и вечно сонная от приема нейролептиков. Время от времени ее отрывают от работы: женатый владелец «Empire» (Колин Фёрт) на «совещаниях тет-а-тет» заставляет подчиненную ублажать его всеми возможными способами. Будит Хилари появление молодого афроамериканца Стивена (Майкл Уорд), быстро встроившегося в коллектив кинотеатра и… влюбившего ее в себя.
Бум фильмов, посвящённых природе «седьмого из искусств», не иссякает. Только за последние месяцы мы сперва увидели роман-воспитания от/про будущего классика, растущего с камерой в руках («Фабельманы» Стивена Спилберга), а затем – ауторефлексию о будущем медиума, маскирующуюся под ретродраму о его прошлом («Вавилон» Дэмьена Шазелла). В статус законодателя мод (не успеха – все картины в прокате безнадежно провалились) метит и Сэм Мендес. Равноудаленный по возрасту (57) и от Спилберга (76), и от Шазелла (38), он предлагает зрителю альтернативную и по жанру, и по сеттингу историю.
Проблемы фильма, к которому Мендес впервые в карьере единолично написал сценарий, проступают ещё на уровне знакомства с завязкой. Романтические отношения взрослой женщины и молодого афроамериканца, кажется, невозможно переложить на экран, не превратив все в фанфик по фильму «Страх съедает душу» (1974) Райнера Вернера Фассбиндера. Немецкий мэтр радикально подходил к исследованию расизма, ксенофобии и общественного лицемерия. У Мендеса этот конфликт служит припаркой драматургии, а то, что контекст – эпоха Тэтчер, марши скинхедов, табу на социальную поддержку чернокожих – злободневен, не приводит автора к оригинальным выводам. Бесхитростным лозунгам о вреде ксенофобии место на транспарантах, а не в целебном «луче света», как его ласково называет здешний киномеханик, симпатичный персонаж Тоби Джонса.
Месседж банальным не бывает, а вот методы его трансляции – вполне. Взять хотя бы сцену первого сближения Хилари и Стивена: администратор ведёт коллегу в закрытые помещения кинотеатра, где из пустующего холла открывается панорама набережной. В пыли стоит старый рояль, опечатаны входы в ещё два просмотровых зала, у брошенного бара обитают голуби. На ремарку «здесь когда-то было красиво» герой Уорда возражает, что и сейчас, мол, испытывает восторг. Режиссёр подмигивает: так и рождается сопряжение между трагически запущенным внутренним миром одинокой женщины и архитектурными амбициями (даже в колледж пытался поступить) притесняемого юноши. Знай себе успевай глотать эти лобовые метафоры: ещё проще становится, когда узнаешь, что кино Хилари не смотрит, а Стивена только оно и спасает от бытовой ксенофобии.
Мендес, подобно нарциссичному мемуаристу, привлекает себе в помощь классиков. Беспрестанно цитирует Одена и Боба Дилана, разбрасываясь тут и там своим культурным уровнем. И куда уж без кино: с уст Стивена то и дело слетают фразочки из хитов репертуара того времени. «С девяти до пяти» (1980), «Розовая пантера» (1963), «Братья Блюз» (1980) – в ход идёт широкий ассортимент, с помощью которого молодой парень пытается заочно приучить литературоцентричную даму к смотрению. Впервые на сеансе в зале «Empire» Хилари оказывается, тем не менее, с «Будучи там» (1979) Хэла Эшби – великим фильмом о выдернутом из общества герое, чья жизнь неумолимо движется к финалу. На титрах женщина плачет, а зрительское недоумение растёт: почему тогда уж Мендес не посадит зловредного босса смотреть «Измену» (1982) с Джереми Айронсом? Или не запрёт бритоголовых скинов на сеансе «Заводного апельсина» (1971) Стэнли Кубрика? Сколько ещё помощников нужно Мендесу для передачи его идей?
Обидно, что за режиссерской неуклюжестью теряется мастерство оператора Роджера Дикинса. Изящество, с которым камера «гуляет» по лестницам в стиле ар-деко, подмывает самому открыть камерный мультиплекс. Впечатляюще сняты и вид на салют с крыши кинотеатра, и буйство белых демонстрантов в фойе. И крупные планы Оливии Колман – как всегда блестящей, но так и не создавшей химии ни с перспективным Майклом Уордом, ни с забежавшим на 20 минут Колином Фёртом. Саундтрек мастеров Трента Резнора и Аттикуса Росса (дуэт выигрывал «Оскары» за музыку к «Социальной сети» и «Душе») выдавлен неудачей Мендеса на второй план и проходит для ушей незамеченным.
В один из обеденных перерывов герой Тоби Джонса, ссылаясь на особенности оптических возможностей кино, убеждает коллег запретить зрителям курить в зале. Позже сам, заправив аппарат очередной бобиной, затягивается в огнеопасной проекционной и устраивает завороженному Стивену ликбез: «24 кадра в секунду – это иллюзия движения, иллюзия жизни». Никто не мешает Мендесу мыслить вопреки мнению коллег (для Спилберга и Шазелла «седьмое из искусств» тоже эскапизм, но всегда деятельный и непредсказуемый) и видеть в «тенях на белом полотне» отдохновение. Но и аудитории никто не мешает негодовать, когда иллюзионист оказывается недостаточно проворен для свежего трюка. Когда из шляпы (которой оказывается «Империя света») ничего не появляется – к чему такой фокус?
