12-го августа в российский прокат выходит «Аннетт» – новый фильм французского маэстро Леоса Каракса и одна из самых заметных авторских картин года. Свою первую за 9 лет прошедших после «Корпорации «Святые моторы»» (2012) работу постановщик снял по сценарию Расселла и Рона Мэлов из экстравагантной рок-группы Sparks. Результатом стала необычная и чуждая массовому зрителю рок-опера о токсичных отношениях стендап-комика Генри (Адам Драйвер) и оперной дивы Энн (Марион Котийяр). Лента нашумела в Каннах и принесла Караксу приз за лучшую режиссуру, а авторам истории и песен – награду за лучший саундтрек. Впечатлениями о картине делится Егор Луканин.
Братьев Расселла и Рона Мэлов, основавших в 1971-м году глэм-рок группу Sparks, всегда тянуло к кинематографу. Певец с андрогинным вокалом и угрюмый клавишник, в свое время красовавшийся усиками в стиле Адольфа Гитлера, выросли на классических вестернах и приключенческих картинах, а в годы студенчества увлеклись французской новой волной. Расселл Мэл в эти годы даже снял маленькую стилизацию под Трюффо и Годара, но с кино у братьев долго не складывалось. Всю свою жизнь они посвятили музыке — провокационной, яркой, барочной, повлиявшей на массу музыкантов, не выбившись в мейнстрим.
На протяжении своего существования группа стремилась к реализации своих кинематографических амбиций, но безрезультатно. До недавнего времени. В 70-х они начинали сотрудничество с гением французской комедии Жаком Тати, но работа над неснятым фильмом «Confusion» закончилось со смертью режиссера. Осталась лишь одноименная песня из альбома «Big Beat». Следующая попытка: адаптация японского комикса «Mai, the Psychic Girl», интерес к которой какое-то время проявлял Тим Бёртон. К сожалению, 6 лет работы для Мэлов прошли впустую и их задумка так и не была реализована.
Такая же судьба могла постигнуть и «Аннетт», которая имела все шансы стать лишь одним из почти что трех десятков альбомов Sparks, если бы не знакомство музыкантов с Леосом Караксом — одним из главных режиссеров французского «необарокко» 80-х и одной из самых энигматичных фигур современного кинематографа в целом. И здесь удивительно не только соединение двух самостоятельных творческих единиц, но и то, насколько трагическая сказка братьев Мэлов, будучи наименее французским проектом Каракса, идеально встраивается в небольшую фильмографию постановщика.
Каракса и Sparks объединяет многое — яркость и вычурность выразительных средств, мрачное чувство юмора, мизантропия в сочетании с искренностью. Сам французский режиссер неоднократно признавался в том, что когда-то мечтал стать музыкантом, но не имел таланта. А братья Мэлы каким-то образом попали не только в дух караксовского кино, но и в чрезвычайно личные и болезненные для режиссера темы и переживания, которые далеко не каждый художник решится обнажать перед публикой. Тем более, в форме злобного и ироничного мюзикла о культуре селебрити и абьюзивных отношениях.
«Аннетт» — кино неоднозначное, провокационное и во всех отношениях нетрадиционное — как в плане раскрытия темы, так и в плане ее художественного воплощения. В Каннах картина не оставила равнодушным никого, разделив аудиторию на возмущенных и восхищенных. И если одних отпугнет как некомфортное содержание, так и фантасмагоричная игра с жанром, то другие посчитают удивительный союз барочного музыкального стиля Sparks и барочной кинематографической манеры Каракса одним из ярчайших событий в кино последних нескольких лет.
Братья Мэлы, авторы музыки и сценария, конечно, являются полноценными соавторами картины. Действие ленты разворачивается в характерном для Sparks сказочном мире с многослойной иронией: через песни здесь высмеивается и одновременно осмысляется всё и вся — мир знаменитостей, движение MeToo, война полов и классов, высокого и низкого. Фильм «Аннетт» живет драйвом и эксцентрикой музыки группы, которая низвергает все чопорные конвенции жанра мюзикл. Здесь поют во время родов и куннилингуса, а лирика кажется одновременно предельно разговорной и поэтичной. И в музыкальной палитре, и на экране сияет Адам Драйвер — провокативный стендап-комик, бездушный социопат, потерянная душа и темное альтер эго Каракса в одном лице.
Но Мэлам принадлежит лишь первая половина картины, тогда как во второй на первый план выходит месье режиссер, превращающий фантазию Sparks в личную исповедь, фильм-покаяние. И через условную вселенную «Аннетт» с её изумрудной цветовой палитрой и метафоричной деревянной куклой в роли чудо-ребенка к концу неумолимо пробивается съедающее режиссера чувство утраты, его рефлексия на тему славы, любви и ненависти. И в финальном музыкальном номере «Sympathy for the Abyss» Каракс отбрасывает все свои барочные художественные приемы, демонстрируя чистые эмоции, выраженные в песне и актерской пластике. А со зрителем он делится своими собственными сожалениями и переживаниями, оставляя зияющую трещину в сердце каждого, кто проникнется «Аннетт». Подобное, конечно же, дорогого стоит.
