9-го июня в российский прокат впервые вышла «Виридиана» (1961) – главная работа в раннем творчестве Луиса Бунюэля, критикующая социальную терпимость и христианскую мораль. О том, что здесь для себя может обнаружить современный зритель, читайте в нашей статье.
Виридиана, юная послушница при монастыре, готовится постричься в монахини – но перед этим настоятельница уговаривает её навестить щедрого дядюшку Хайме, оплатившего её учёбу. Хайме оказывается полным жизненной энергии степенным интеллигентом, который предлагает ей выйти за него замуж и пытается лишить её невинности, а когда получает отказ, то с горя накладывает на себя руки. Потрясённая Виридиана решает отречься от сана и открывает в его доме приют для нищих – не подозревая, что очень скоро мир вместо плоти надругается над её духом.
Выход «Виридианы», как и многие картины Бунюэля, сопровождал громкий скандал – к моменту, когда режиссёр привёз её на Каннский фестиваль и забрал главный приз, он уже был автором с полутора десятком фильмов за плечами и впечатляющей фестивальной биографией: конечно, в Мексике ему приходилось зарабатывать на жизнь, снимая такой ширпотреб, как «Большое казино» (1947), но в Европе он был знаменит в качестве не менее одарённого и провокационного коллеги Сальвадора Дали, создателя «Земли без хлеба» (1933), «Забытых» (1950), «Попытки преступления» (1955) и ещё нескольких выдающихся работ.
К тому же это был первый его фильм, снятый на родине – и многие до сих пор видят в нём сатирический портрет франкистской Испании. Поставив предыдущую работу Бунюэля, «Назарин» (1959), на 45-е место в список величайших фильмов в истории, Ватикан разглядел в этом проделки антихриста – в итоге в самой Испании премьера состоялась лишь во второй половине 70-х, а в Италии постановщика при пересечении границы на полном серьёзе готовы были швырнуть за решётку. Кино, казалось, раздражало решительно всех – правых и левых, католиков и протестантов, утопистов и маргиналов.
Понятно, что Бунюэль сознательно пошёл на эту провокацию. Христианскую мораль он бичевал, вытянув сюжет из своего старого эротического сна, в котором овладевал усыплённой им королевой Испании, а на роль современной святой взял Сильвию Пиналь, способную тогда одним своим видом довести до грешных мыслей самого одержимого иезуита. Наиболее отталкивающим персонажем стал слепой калека – ролевая модель итальянского неореализма. Финал же, не пропущенный цензурой – там сломленная Виридиана отправляется соблазнять сына дона Хайме, но за закрытыми дверьми, – он, верный себе, заменил на ещё более порочный, смоделировав в заключительных кадрах портрет будущей шведской семьи.
Ошибочно может показаться, что эта картина всего лишь открытое антиклерикальное письмо – персональные разборки автора, воспитывавшегося в строгих религиозных традициях, с ненавистной им церковью. Да, в семиотику изображения вплетены символы с весьма однозначным наполнением – распятие в виде раскладного ножа, колючий (и впоследствии сожжённый) терновый венок, Тайная вечеря, превращающая сытого бедняка в уродливое, лживое, порочное животное. Но как эти бедняки отказывают Виридиане в её возделывании рая на земле, так и сама Виридиана отказывает в христианском прощении раскаявшемуся дядюшке – ведь в мире неисповедимых путей господних все так или иначе жрут друг друга: Виридиана – влюблённого в неё дона, нищие – такого же побирушку, заразившегося проказой, а прокажённый – пойманную им подбившую крыло голубку.
Виридиане тоже подбивают крылья – но не материалисты, а система, в которой не нашлось места для романтических представлений о высшем предназначении. Хорхе, сын дона, снимает с привязи одну собачку – как нам немедленно показывают такую же другую: его усилия тщетны, как тщетны попытки Виридианы вытащить из пропасти ближнего своего – во многом потому, что разверзнувшаяся бездна не гарантирует наличия лестницы в небо. Следующий фильм Бунюэля назывался «Ангел-истребитель» (1962), а этот можно было бы озаглавить «Истребителем ангелов» – причём последнего из них добил сам режиссёр.
