21-го декабря на Amazon Prime Video вышла третья режиссёрская работа одного из ведущих сценаристов современности – Аарона Соркина («Большая игра», «Суд над чикагской семеркой»). Биографическая драма «Быть Рикардо» о неделе из жизни актёров Люсиль Болл и Дези Арназа – типичный Соркин во всех смыслах: с выпадами против либералов, многословными диалогами и эмоциональными перформансами. Почему в этот раз хит получился, а блеска нет – рассказываем в нашей рецензии.
Звезда телевизионного мегахита «Я люблю Люси» (1951-1957) оказывается в центре скандала. Неужели любимица Америки Люсиль Болл (Николь Кидман) – коммунистка? Навострили уши журналисты и прочие недоброжелатели, а сама Люсиль узнаёт новость из телевизора, в постели с мужем – как реальным, так и экранным – Дези (Хавьер Бардем). Соркин вводит персонажей в фильм посреди ссоры и последующего секса. Чуть больше времени с этими людьми – и мы заметим, что ссоры это и есть их способ коммуникации.
Люсиль никто не слышит. Потому что она женщина, конечно. Она придирается к выбору режиссёров, к правдоподобности реплик, к изображаемым на экране ситуациям. К мужу не придирается, а задаёт закономерные вопросы – где он пропадает и почему предпочитает свою музыку времени с любимой. Ответы она, в общем-то, знает, но вопросы задаёт всё равно, по привычке. Не слышат на телеплощадке и одну из сценаристок – по собственному мнению, единственную умную (её мнением демонстрация этого и ограничивается), рядом с глуповатыми мужчинами, бесталанность которых она не постесняется озвучить. Невидима и Вивиан Вэнс (Нина Арианда) – актриса второго плана, которую затыкают все, включая её экранного мужа. Люсиль то собачится с этими женщинами, то выслушивает их с женской солидарностью.
Как бы ни старался Соркин снять фильм о неуслышанных женщинах, получается обратное, почти до пародийного эффекта. Некоторые дамы у него доходят до грубостей на пустом месте, часть мужчин выглядят то недостаточно раскрытыми, то попросту жертвами. Николь Кидман же, в этом году великолепно сыгравшая в сериале «Девять совсем незнакомых людей» (2021), заведомо убийственный кастинг на роль Люсиль. Убивает она наповал, держа всё на себе, фонтанируя эмоциями, в каждой отдельной сцене ведя себя как в кульминационной. В тех же «Девяти совсем незнакомых людях» её игра была куда более утончённой, в разнообразных красках. Нужно ли было настолько перетягивать одеяло на себя, нужна ли была такая перманентная резвость для роли Люсиль Болл? Комично звучит предложение героине (в силу возраста) пойти на радио – голос же хорош. Голос Кидман, действительно, звонкий – но зачем Соркин попросил поддерживать его таким все 2 с лишним часа?
Тотальный мискаст номер 2 по очерёдности, но один по сомнительности – Бардем. В первой же их совместной сцене героиня Кидман подчёркивает его кубинское происхождение в форме ругательства, и это словно диагноз персонажу. Вся личность Арназа сведена здесь к национальности, которую он активно «рекламирует», особенно в своих музыкальных выступлениях. Лишь однажды, в весьма трогательной сцене разговора о детстве героя, мы чуть-чуть коснёмся его нутра. Вот только это опять тема его страшного прошлого и родной страны. Слой поглубже мог быть сыгран без слов, одним взглядом. Бардем же в каждой сцене – знакомый медийный Бардем. И если Кидман даже с пластикой и под сотней слоёв грима остаётся эмоциональной, пусть чрезмерной, то вся игра Бардема – сентиментальная улыбка, утешающая жену. Нет, не изменял, нет, точно-точно не изменял. И так раз за разом.
Сама драматургия фильма подобна большой затянувшейся супружеской ссоре. Одни и те же темы, как хэштеги – чуть ли не капслоком – пляшут по кругу. В кубинском, видимо, танце. #коммунисты=республиканцы (узнаётся сочувственная республиканская рука Соркина), #женщины=бесправные, #телезрители-не-готовы-к-беременности («а меня женская физиология не смущает», – подчёркивает Соркин, не стесняясь изображать секс известных личностей). И снова в пляс. Четверть немаленького хронометража – и все подтемы зритель зазубрит, открытий не будет. Остаётся рассматривать грим Кидман, да ждать красивого театрального финта под конец. Не может же Соркин без него?
Такой финал, естественно, будет. Как в любой его сценарной работе (вспомните опустошающую коду «Социальной сети» Дэвида Финчера, или же жизнеутверждающую концовку «Американского президента» Роба Райнера), как в обеих режиссёрских (последняя сцена «Суда над чикагской семеркой» с перечислением имён погибших солдат – чистая выдумка, но сложновато не пустить слезу). В «Быть Рикардо» за помпезной сценой, ещё больше походящей на байку из книжки анекдотов о кулуарах жизни Голливуда, следует душераздирающая сцена ещё одной, на этот раз финальной ссоры, отличной от всех предыдущих. Если любить эстетику автора, то не получить мурашки сложно – это ровно то, что его перо умеет восхитительнее всего. Соркин, может, и неровный режиссёр, но приличный. Но в этот раз что-то дало сбой, и отличный текст при переносе на экран немножечко рассыпался.
Герои, как положено, говорливы, словно они все под лошадиной дозой кофеина. У всех аппарат речи, как у голливудских сценаристов после пяти питчингов за день. Безусловно, чеканные соркиновские фразы сами по себе – наслаждение. Соркин, как обычно, весь в ресурсе – сомневаться в том, что он изучил все нужные источники, даже в голову не придёт – но почему-то не копает глубже. Всё сводится к дрязгам, к мелочам. Безусловно, так оно и бывает в жизни, особенно когда дело касается брака. Вот только есть тут что-то ещё, и это что-то постичь не суждено.
Некоторых, напротив, слишком очевидных тем, Соркин избегает. Например, не слишком останавливается на соотношении лёгкого тона ситкома с реальностью – теме, кинематографу разных лет близкой. Стилистика ситкома мрачно переосмыслялась во флэшбеках с примесью насилия в «Прирожденных убийцах» (1994) Оливера Стоуна, во «Внутренней империи» (2006) Дэвида Линча – вспомните, а лучше не вспоминайте, ужасающие сцены с семьёй кроликов и закадровым смехом. Наконец, этому целиком посвящён сериал «Ванда/Вижн» (2021) – до банальности неизбежная аналогия, ведь в марвеловском творении «Я люблю Люси» напрямую цитируется. «Быть Рикардо» говорит на эту тему, но не так часто, как хотелось бы. В эпизодах сопротивления Люсиль против реплик, далёких от жизнеподобия, превращающих героиню в инфантилку, пробивается мнение Соркина о ситкомах как концепции.
Сцена, обещающая тему новую и неожиданную – диалог Люсиль с новопришедшим на площадку режиссёром. Её задевает, чем он заслужил это звание, чем он круче миллионов (в фильме фигурируют реальные цифры) зрителей, которые, как и он, посмотрели все серии шоу. Кидман по-настоящему убедительна в этой сцене, ведь тут-то нужен темперамент. Затрагивается действительно интригующая, животрепещущая тема – какова власть автора над конечным произведением, и не знает ли иногда актриса чуть больше, не может ли она быть умнее создателя? Правда, после этого фильм возвращается к приятно оформленным, помпезным, но всё же трюизмам.
Было бы очень и очень занимательно посмотреть, как решит Соркин – явно Автор с большой буквы, который сам снял фильм по собственному сценарию, пускай и довольно спорный, но эмоциональный – проблему, буквально противоречащую его творческому «я». Вместо этого – ад брака, ад работы на телевидении. Люсиль и Дези вроде бы дан голос, нередко доходящий до крика, но всё самое важное они не говорят. В таких ситуациях всё должны сказать взгляды – но их в фильме недостаточно. У Соркина вышел, конечно, не проходной байопик, но, увы, не большое авторское высказывание, ведь в финале мы так и остаёмся наедине с вопросом, что же всё-таки значит – быть Рикардо?
