На этой неделе в прокат вышел «Чернобыль» (2020) Данилы Козловского — вторая режиссерская работа популярного артиста (первой был «Тренер» (2018)) и еще одно кинопроизведение о самой масштабной техногенной катастрофе XXI века. Собственно, картина была обречена на сравнение с культовым мини-сериалом HBO, отгремевшим на весь мир два года назад. Приготовившись к просмотру российской ленты, Егор Луканин решил пересмотреть многосерийный хит Крэйга Мэйзина и Йохана Ренка и понять, почему шоу оказало на аудиторию столь мощный эффект.
Прошли считанные секунды с того рокового момента, когда реактор Чернобыльской АЭС взлетел на воздух, приговорив тысячи человек к неминуемой гибели. Зрителей сразу же вбрасывают в начало катастрофы мирового масштаба и в судорожную суету рабочих станции, пожарных, партработников, медсестер, пытающихся понять, что произошло. На мосту, откуда открывается чудесный вид на яркий свет в небе, собирается толпа зевак: мужчины, женщины, дети. Мимо них в рапиде пролетает радиоактивная пыль. Все они уже мертвы, но еще не знают об этом.
Режиссер Йохан Ренк и сценарист Крэйг Мэйзин хотели, чтобы дебютный эпизод сериала (он назван в честь точного времени взрыва — «1:23:45») был похож на хоррор-фильм, своего рода деконструкцию экранного мифа о Годзилле. Задуманное авторам удается с первых же минут: многочисленные герои серии, ставшие свидетелями катастрофы, недооценивают угрозу вырвавшегося ядерного монстра, которого действительно напоминает взорвавшийся реактор. В сцене на мосту он напоминает гигантского титана, незаметно уничтожающего всё на своем пути. Эффект иррационального ужаса появляется не только из мрачного изображения и музыки, а из игры со зрителем, переосмысляющего события с высоты своего знания. Ощущение кошмара рождается из отсутствия понимания ситуации у всех людей, которые оказываются в кадре, в то время как мы чувствуем их неминуемую гибель.
«Чернобыль» сразу же с головой погружает зрителя в кошмарное и хаотичное действие. Это, конечно же, не то, чего ждешь от сценариста второго и третьего «Мальчишника» (2011-2013) и двух частей «Очень страшного кино» (2003-2006) и дерзкого шведского клипмейкерм (Ренк снял клипы к песням “Blackstar” и “Lazarus” из финального альбома Дэвида Боуи). И с каждым эпизодом становится очевидно, что мы наблюдаем новую веху современного телевидения: «Чернобыль» будоражит атмосферой ужаса и безысходностью, точной постановкой, страшным саундтреком Хильдур Гуднадоуттир и актёрами, блестяще вошедшими в советские архетипы (центральный дуэт Стеллана Скарсгарда и Джареда Харриса совершенно прекрасен). Как драматург, решившийся полномасштабно рассказать о катастрофе, Мэйзин сделал то, что вряд ли кто-то сможет повторить с этой же темой.
Серия «1:23:45» дает зрителю лишь базовую информацию о катастрофе на Чернобыльской АЭС, оставляя все детали, причины и особенности трагедии на пятый эпизод. Благодаря этому создается чуть ли не ощущение детектива, ведь истории многочисленных жертв аварии (Джесси Бакли в роли жены пожарного) и ликвидаторов (Барри Кеоган, отстреливающий зараженных собак), а также все последующие подробности о масштабах катастрофы, разрушительность которой нарастает снежным комом, всё сильнее разгоняют интригу. Ответ на вопрос “почему же взорвался реактор” интересует зрителя всё сильнее. «Вечная память» — финальный эпизод мини-сериала — высококлассная судебная драма, которая блестяще рассказывает о всех нюансах аварии.
Самое интересное, что во всём этом абсолютно не чувствуется голливудской патетики, фальши, пафоса. Разумеется, не могло обойтись без капельки старой доброй «клюквы», но она практически незаметна, а работа с сеттингом и атмосферой столь впечатляет, что сильно сомневаешься в том, будет ли «наш ответ» от Козловского аутентичнее. Ведь, судя по всему, он следует проверенной формуле голливудского disaster movie с выдуманным героем в центре событий, в то время как сериал Мэйзина-Ренка — напрочь лишён компромиссов и производит впечатление жуткого эпоса о едва предотвращенном армагеддоне, нечеловеческом страдании и идеологических противоречий. И, как ни парадоксально, создатели западного сериала вдохновлялись не Голливудом, а русскоязычными произведениями: документальным романом Светланы Алексиевич о жертвах Чернобыля и фильмом Элема Климова «Иди и смотри» (1985). От первого авторы переняли подход к рассказу истории, от второго — пронизывающее каждый кадр чувство отчаяния и бескомпромиссное изображение ужасов реальности. Подобно Климову, Мэйзин и Ренк стремились к шокирующему, насильственному воздействию на зрителя. Как и «Иди и смотри», каждый эпизод «Чернобыля» оставляет ощущения сродни сильнейшему похмелью.
Сериал рассказывает зрителям вовсе не о взрыве, а о людях и обществе — о тех, по вине кого такие катастрофы происходят. О тех, кто становится их жертвой. О тех, чей героизм не позволяет им погубить все человечество. Мэйзин и Ренк создали исчерпывающее произведение о разрушительной силе лжи и её последствиях для всего мира. И тут уже не столь обязательна привязка к Советскому Союзу, за что сериал критиковали многие наши соотечественники. Центральная идея может быть применима к любой стране и к любому времени, а история о Чернобыле — самая подходящая для её выражения.
Самое сильное впечатление, конечно же, производит эпилог, в котором документальные кадры сопровождаются хоровой музыкой, в которой поглотили друг друга героический пафос и удушающая скорбь. И это сокрушительный финальный удар по зрителю, с которым в последние годы и на кино и на ТВ мало что может сравнится. Другого такого «Чернобыля» уже не будет. Тема исчерпана.
