22-го июня в российский прокат выходит новая картина плодовитого Франсуа Озона. «Моё преступление» – это любопытная попытка задорно жонглировать макетами французского быта, нравов и кинематографа 1930-х годов. Измываясь над жанром детективов-процедуралов, режиссёр возвращается к мотивам эмансипации, битвы гендеров и аляпистой, но стильной театральщины. Сергей Кулешов благодарит автора за время, проведённое в компании с этой весёлой безделушкой.
Мадлен Вердье мнит себя талантливой актрисой, но пропадает в безденежье, деля скромную квартирку с такой же неудачницей – адвокатом-дебютантом Полин. За окном – Париж 30-х годов, трещащий от соседства глянцевитых буржуа со вчерашними урками, уходящих натур от мира искусства с продюсерами-миллионерами. В убийстве одного из таких внезапно обвиняют Мадлен: ей грозит то ли заточение, то ли смертная казнь. Полин решает защищать подругу в суде и советует ей разыграть спектакль прямо перед присяжными. Мол, богатей-прощелыга вместо главной роли предложил девушке отдаться ему, а та, выбираясь из-под брюха насильника, пустила ему пулю в голову. Глядишь, не только оправдают, но и овации посвятят, и карьеру помогут построить. Но не пытается ли часом Мадлен умыкнуть чужое преступление?
Франсуа Озон, как и многие его соотечественники-коллеги, отличается трудоголизмом, который за последние 10 лет едва не начал граничить с графоманией. Нельзя сказать, что его творческий путь, начатый в первой половине 90-х, можно связать с конкретным набором методов и инструментов: за 35 полных метров режиссёр вдоволь поэкспериментировал с разными жанрами, подходами и эстетиками. Соединял камерный детектив с бурлескным мюзиклом («8 женщин»), нагнетал саспенс в эротических драмах («Молода и прекрасна», «Двуличный любовник»), смаковал фактурное ч/б в исторической мелодраме («Франц»). За последние 5 лет он окончательно доказал, что предсказывать траекторию его экранных выходок бесполезно: за снятой по реальным событиям драмой о жертвах домогательств священника («По воле божьей») последовал young-adult в стиле «Popcorn Books» («Лето’85»), который сменили сперва экранизация автобиографического романа об эвтаназии («Всё прошло хорошо»), а затем – переосмысление классического фильма Райнера Вернера Фассбиндера («Петер фон Кант»).
На фоне этого «Моё преступление» кажется повторением пройденного – самопародией, игрой на поле визионерских «8 женщин». Там, в антураже рождественской музкомедии, оставшиеся взаперти леди выясняли, кто из них прикончил отца большого семейства. Катрин Денёв, Даниель Дарьё, Фанни Ардан и другие – словом, весь дамский свет французского кино – примеряли роскошные наряды (в особой цене был диоровский нью-лук 50-х), сливались в поцелуях и что есть мочи переигрывали, меряясь в степени искренности и (цитата) «сучестве». Ни хозяйское манто, ни кухарский фартук не смогли стать гарантом совестливости: режиссёр к своим героиням был до неприличия нежен, но трагедию женского существа выпятил даже посреди фееричного аудиовизуального фарса.
Озон образца 2023-го года слегка глушит цвета и отрубает девицам караоке, дабы мужчины, коих в «Моём преступлении» уже с избытком, могли хоть как-то сравнять шансы. Постановщик кидает блондинку в беду, глумливо цитируя в первых кадрах Альфреда Хичкока: мы видим фасад здания, слышим выстрел, а после задумчиво наблюдаем за напряжённым лицом Мадлен, спешно пересекающей Париж. Помещает преступление в контекст нарождающейся в 30-е очередной волны феминизма, требующей адекватного противника. Но даже первоклассные актеры, разобравшие мужские роли, не спасают положения. Фабрис Лукини балагурит в амплуа местного комиссара Жюва, вертлявый герой Дэни Буна поигрывает усиками, Эдуар Сюльпис пускает нюни в облике влюблённого идеалиста, а сыгравшего его отца Андре Дюссолье кажется может развести на чек даже одна из продаваемых им автомобильных шин.
То ли дело дамы: молодые артистки-фронтменши то безудержно ревут, то иступлено моют друг другу ступни, то призывают стрелять в патриархальный мир прямо в зале суда. Отбить у них тягу к психологизму и нарастить самоиронию приглашена Изабель Юппер, в тех же «8 женщинах» примерившая образ старой девы, утрированной тайной страстью к декольте. Здесь она как влитая входит в роль вышедшей в тираж актрисы, этакой Нормы Десмонд из «Сансет Бульвара» (1950), которая когда-то «была у Ганса и Фейада», но к звуку не прижилась. Но, если в глазах Глории Свенсон пульсировал трагизм, то героине Юппер дай только повод – и шантажировать начнёт, и покривляться успеет, и триумфально взойдёт на подмостки. Билли Уайлдер (автор «Сансет Бульвара»), кстати, все-таки проник на экран: Мадлен и Полин идут в кинотеатр смотреть его дебютную картину «Плохая кровь» (1933).
Озон никогда не умел держать в узде своё синефильство. У одного Уайлдера он вдохновлялся ещё и «Свидетелем обвинения» (процедурал), и «Зудом седьмого года» (отчасти – мелодраматическая коллизия). В остальном же, благодаря работе художника-постановщика Филиппа Кордома (трудился над фильмами Романа Полански), ему удалось воссоздать на экране атмосферу французского кино 1930-х. Шляпки от сестёр Калло, роскошная строгость от Нины Риччи и все это в декорациях мансардных комнат, особняков и облюбованных открытыми кафетериями бульваров. Без немых черно-белых вставок – смешливых и дизайнерских – тоже не обошлось. Сплошной праздник жизни, глумливая чехарда и примат взвинченной манеры игры над достоверностью. Финал, правда, излишне саркастичен, но не думал же кто-то, что автор мюзикла про стервозных женщин всерьёз подпоёт тренду на феминизм? Он любит всех, кто появляется в кадре – это ли не равноправие?
Франсуа Озон снял манерную безделицу, но задавать вопрос «кому такое ко двору?» как-то не хочется. Да, его весенне-летняя коллекция в этом сезоне будет впору только алчущим крайних форм эскапизма. Ну, им и порекомендуем утонуть в комедийном детективе, чья интрига ведёт в растянутую до ушей улыбку.
Комментарии 2