Венгерский кинематограф всегда был значимой частью европейского авторского кино, но никогда не задавал тренды и находился в тени деятелей из Италии или Франции. Но отрицать «венгерское чудо» невозможно — Миклош Янчо («Без надежды»), Иштван Сабо («Мефисто») и Золтан Фабри («Пятая печать») по-новому взглянули на историю своей страны, опираясь при этом на контекст современности. Наследником этой традиции и главной надеждой кинематографа Венгрии сегодня является Ласло Немеш, отмечающий 18-го февраля свое 47-летие. По этому случаю разберем творческий путь режиссера и подробно проанализируем его полнометражные картины.
P.S. В статье присутствуют спойлеры к фильму «Сын Саула» (2015)!
Начало пути
Работа ассистентом, первые короткометражки, фильмы, оказавшие влияние
Интерес к кинематографу Немеш начал проявлять еще будучи совсем юным. Свои первые фильмы он снимал в подвале парижского дома (его семья переехала из Венгрии во Францию, когда режиссеру было 12 лет). Долгое время Немеш оттачивал стиль, создавая бюджетные короткометражки, и познавал кинопроизводство в качестве ассистента режиссера. В течение нескольких лет он успел поработать с настоящей глыбой венгерского кино Белой Тарром, в том числе помогая ему на съемках «Человека из Лондона» (2007). Тем не менее в списке любимых режиссеров Немеша не нашлось места прославленному автору «Сатанинского танго» (1994): Микеланджело Антониони («Фотоувеличение»), Андрей Тарковский («Сталкер»), Стэнли Кубрик («Цельнометаллическая оболочка»), Ингмар Бергман («Седьмая печать») и Терренс Малик («Пустоши»). В выборе величайших фильмов в истории кино для журнала Sight and Sound — все те же знакомые лица и картины: «Приключение» (1960), «Барри Линдон» (1975) и «Иди и смотри» (1985). Несмотря на отсутствие упоминания Тарра, нет причин сомневаться, что опыт работы с ним оказал на Немеша колоссальное влияние, и он точно что-то перенял у любителя изобразить на экране «мертвое время».
Наивысшей точкой раннего творчества режиссера выступает короткометражный фильм «Приложив немного терпения» (2007). В нем отчетливо видны авторский почерк и интересующие Немеша идеи, которые он доведет до ума в более поздних полнометражных работах. Снятая одним планом 10-минутная зарисовка рутинных процессов работницы офиса, в кульминационный момент сменяющая крупный план ее лица общим планом страданий простого человека. Нет места музыке и слезам, только суровые человеческие страдания. Характерно, что это первый совместный фильм Немеша и его постоянного оператора Матьяша Эрдея («Стальная хватка»), умения которого и обеспечивают визуальное совершенство и академическую точность в исполнении.
Со своим дебютом Немеш сразу попал на Каннский кинофестиваль. И не просто в параллельный «Двухнедельник режиссеров» или второстепенный «Особый взгляд»: в основном конкурсе молодой венгр составил конкуренцию Тодду Хейнсу («Темные воды»), Йоргосу Лантимосу («Фаворитка»), Дени Вильнёву («Прибытие») и другим признанным мастерам. «Сын Саула» (2015) в этой компании не затерялся, забрав Гран-при — вторую по значимости награду фестиваля. Через несколько месяцев он получит одобрение и от американской академии: «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. На плечах Немеша тяжелая задача — смягчить постепенный закат и уход из кино Бела Тарра и Ильдико Эньеди («О теле и душе») соответственно, ведь именно они в последние 30 лет отвечали за качество венгерской кинопродукции на международной арене.
А вот с «закатами» у Немеша дела обстоят сложно. Его одноименный фильм стал жертвой завышенных ожиданий, возникших после яркого и триумфального дебюта, который некоторые и вовсе окрестили одним из лучших за всю историю кино. Ударило ли это по Немешу? Сказать трудно, но с момента выхода «Заката» (2018) режиссер не снимал кино уже 6 лет.
«Сын Саула» (2015)
Один из лучших дебютов в истории кино
Для многих режиссеров дебют — это личная и маленькая картина о детстве, юности, глубоких переживаниях, зачастую обретающая форму некоего признания в любви к кумирам и источникам вдохновения. Немеш выбирает иной путь, проложенный высокими амбициями и глубокой поколенческой травмой, на которой, конечно, присутствует и личный отпечаток. Слишком грандиозный для первой полнометражной работы, «Сын Саула» поражает масштабом исторического события, которое лежит в основе его сюжета.
Нарративная структура представляет зрителю один день из жизни узника Аушвица и члена зондеркоманды, пытающегося найти в лагере раввина, который поможет ему попрощаться с сыном. До конца не понятно, является ли случайно найденный Саулом мальчик в действительности его ребенком, или же он просто хочет проститься с ним, дабы завершить что-то, что не успел сделать в мирное время. А, может, его никогда и не было. В конце картины главный герой прощается с «сыном» и встречает нового — мальчик устремляется в неизвестность. Возможно, ребенок — это метафорический символ потенциального будущего, веры и надежды, что когда-нибудь этот ад на земле закончится, и дитя Венгрии сумеет начать все сначала. Немеш не дает четкого ответа, но оставляет зрителю пространство для интерпретаций.
Картина поражает и новаторством в исполнении, и экспериментальным киноязыком. Немеш видит и показывает историю, используя при этом весьма оригинальный подход: взор камеры Матьяша Эрдея прикован к главному герою, она следует за ним, как нечто потустороннее, смердящее запахом повсеместной смерти. Практически весь хронометраж фильма зритель наблюдает за миром со спины Саула, и лишь изредка на экране мелькает его говорящий о многом холодный и потерянный взгляд.
Фильм оказывает удушающее воздействие. Тесное, сдавливающее пространство и окружение, в котором свободы и воздуха не хватает даже на самом экране. Все самое страшное здесь отодвинуто на фон: сжигаемые тела, крики людей и звуки выстрелов — зритель не видит этих ужасов, но ощущает вызываемый ими страх.
Режиссер меняет оптику в представлении быта концлагеря: в большинстве голливудских и не только фильмов мы видим лишь последствия измора, отпечатавшиеся на лицах уставших людей, до конца не понимая, какую работу им приходится выполнять. «Сын Саула» показывает Аушвиц как единую экосистему — человеческий муравейник, завод по производству «смерти», в котором все четко и отлажено работает как часы. Главный герой — проводник и путеводитель в этом месте страха и боли. Немеш не акцентирует внимание на зле — здесь оно просто существует и происходит.
«Закат» (2018)
Разочарование общественности, но шаг вперед для режиссера
Ирис Лейтер, потерявшая своих родителей в раннем возрасте, возвращается в Будапешт, чтобы устроиться модисткой в магазин дамской моды, который принадлежал ее семье до случившейся с ними трагедии (ее отец и мать погибли при пожаре). По воле случая она узнает о существовании брата, который 5 лет назад убил достопочтенного графа по непонятным на то причинам. В городе он — персона нон грата, для фирмы «Лейтер» — темное пятно, порочащее ее название. Ирис пытается отыскать его и разобраться, что повлекло за собой эти ужасные действия.
В «Закате» Немеш не изменяет себе и наследует повествовательную традицию «Сына Саула»: камера подолгу сопровождает главную героиню, позволяя нам стереть экранную грань и через персонажа проникнуть в затухающую жизнь великой столицы, места в которой для Ирис нет. «Вы не созданы для этого города», — произносит управляющий компании «Лейтер» Оскар Брилл. Ирис, подобно Саулу, инаковая вне толпы, но легко способная затеряться в ней. В героине считывается это отчуждение и полнейшее непонимание происходящего в мире. Всеми силами старающаяся исправить его, она спускается в бездну неизвестности, которая представляет собой самый настоящий «ад на земле». Уличный гул, скрежет приближающегося поезда, холодный ветер, находящий свои отголоски в темных и мрачных переулках, будто бы сошедших со страниц Достоевского, — все это вызывает чувство осязаемой тревоги и мнимой нормальности.
Немеш всегда ставит во главу угла попытки запечатлеть эпоху и выявить ключевые события в истории Венгерского государства. «Закат» предвкушает начало Первой мировой войны, после которой Австро-Венгерская империя прекратила свое существование. В этом союзе Вены и Будапешта второму всегда был отведен статус младшего брата. Проявляется это и в фильме: приезжающие в город австрийцы способны смотреть только сверху вниз, а в отношениях венгерской графини Эрдей и австрийца Отто фон Кёнига мужчина, несмотря на статус женщины, способен язвительно задеть и даже прибегнуть к насилию.
В интонации «Заката» слышен четкий феминистский посыл. Мужчины здесь — не самые приятные существа, подобно шипящим змеям обвивающие тело любой женщины. Символ не скрытой, а явной угрозы, способной в любой момент растерзать представителя слабого пола и надругаться над ним, оставив неизгладимый след в памяти живого человека.
Очень многое роднит «Закат» с дебютной картиной Ласло: «потерянный» брат рифмуется с «призрачным» сыном, главные герои — люди без прошлого, готовые отдать все ради той самой недостающей детали, способной все объяснить. Разорванные семейные связи, подкрепленные иллюзорными надеждами все исправить, и одна ужасающая сцена, благодаря которой режиссер погружает зрителя в самый настоящий кошмар. Глобальный и локальный. Лишь после становится явным то, что на самом деле он всегда был где-то в кадре. Просто умело маскировался.
«Закат» — многослойное кино, которому эти пресловутые «слои» отчасти идут во вред. Слишком много оно хочет сказать и показать, но из-за отсутствия ярко выраженного вектора и расплывчатых ориентиров непонятно, за что именно нужно цепляться в этой истории. Финал намекает, что картина всегда была о зарождении зла, о том моменте перед апокалипсисом, когда, несмотря на непримечательную обыденность, оно витает в воздухе, а в голову лезут странные мысли. Об этом была «Белая лента» (2009) Михаэля Ханеке, с которой, при всем уважении к Немешу, тягаться очень тяжело. Но — даже при всех минусах «Заката» — для режиссера это определенно шаг вперед. Визуальный стиль был отточен и улучшен, а широта мысли и заложенных смыслов позволяет с интересом открывать в ленте новые грани. Дорога возникает под шагами идущего, поэтому не так страшно оступиться, если знаешь, куда держишь путь. Да и не стоит забывать, что после заката всегда наступает рассвет.
«Сирота»
В ожидании будущего, в предвкушении прошлого
Совсем недавно 6-летняя затяжная пауза прекратилась, а о новом фильме режиссера появилась хоть какая-то информация. «Сирота», создаваемый в копродукции Венгрии, Франции, Германии и Великобритании, продолжит исследовать заданную в предыдущих работах Немеша историю Венгрии и простого человека. На этот раз отправной точкой послужит 1957-й год, последствия Венгерской революции, которая была подавлена советскими войсками. В центре сюжета — жизнь маленького мальчика из Будапешта в это неспокойное и страшное время. Радует, что Немеш не изменяет себе и продолжает снимать на интересующие его темы. Надеемся и верим, что «Сирота» напомнит о «голосе» режиссера, возвращение которого мы ждали после стольких лет тишины.
